The Monster Always Returns: American Horror Films and Their Remakes

Позиция фильма кажется очевидной: Харпер считает "Рассвет мертвецов" (1978) "радикальным (т. е. оппозиционным) антиконсюмеристским текстом" (Harper). Для Бишопа "истинная проблема, заражающая человечество", - это парадигма "всепроникающего кон-сумеризма" (American 130), и он цитирует Маркса и Гегеля, утверждая, что персонажи теряют свою человечность, лишаясь производительного труда (130). Однако некоторые критики считают критику фильма более широкой. Для Рассела мишенью является не только кон-сумеризм, но и вся "постмодернистская капиталистическая культура" (J. Russell 94). Бирд оставляет в стороне очевидное и утверждает, что фильм "не осознает своего реального политического значения" (30). Опираясь на Фредрика Джеймсона, он утверждает, что "зомби - это фигура расширяющегося постфордистского андеркласса, пропущенная через буржуазный образ отвращения", "истерическая классовая фантазия" (30). Хотя зомби "де-субъективизированы" (30), они почти не отличаются от людей, когда речь идет о стремлении к потреблению. Неумелость зомби может быть комичной, но это "не сатира на бездумное потребительство" (Бирд, 30). Напротив, Бирд рассматривает их как комментарий к отказу масс от постмодернистского капитализма (31) в конкретный момент социально-экономической истории США.

Действительно, бездумные массы зомби поддаются любому прочтению. Для Харпера зомби функционируют как "люмпенпролетариат" и как символы угнетенной группы, с отсылкой к истокам мифа о зомби в рабстве (Харпер). Аналогичным образом Бишоп описывает зомби как "жалкие метафоры колониальных туземцев" во время завоевания главными героями торгового центра (Amer

- ican 146). По мнению Вуда, зомби метафорически представляют "весь мертвый груз патриархального потребительского капитализма" (Wood 118), а Шавиро находит, что "жизнь-смерть зомби - это почти идеальная аллегория внутренней логики капитализма" и его режима эксплуатации, регламентации и стимуляции (Shaviro 83). Можно привести еще множество примеров, но уже сейчас должно быть очевидно, что зомби из "Рассвета мертвецов

" (1978) имеют решающее значение для любого прочтения фильма. Поэтому необходимо подробнее рассмотреть этих монстров и их отношения с нор-мальностью.

 

"Они - это мы": Зомби и

люди

 

Зомби в фильме "Рассвет мертвецов" (1978) соответствуют типу монстров, заложенному Ромеро в "Ночи живых мертвецов

" (1968), который значительно отошел от предыдущих кинематографических традиций зомби. Их (диегетические) ориентации никогда не объясняются, но их modus operandi довольно прост, как объясняется в начальных сценах фильма: "Каждый труп, который не был уничтожен, становится одним из них. Он встает и убивает! Люди, которых он убивает, встают и убивают!". Зом-би - это обычные люди, вернувшиеся из мертвых, не способные больше рассуждать и общаться, но наделенные прожорливым аппетитом к плоти живых. Нарушение табу на каннибализм - недвусмысленный признак чудовищности, как и нарушение границы между жизнью и смертью. Кроме того, что их укус заразен (что доказывает пример Роджера), они, кажется, не обладают никакими особыми или сверхъестественными способностями. На самом деле, зомби довольно безобидны, как и положено монстрам из фильмов ужасов. Большинство из них ограничиваются тем, что медленно передвигаются, а чтобы поймать добычу, им приходится полагаться на численность или грубую некомпетентность живых.

Зомби многочисленны и красочны более чем в одном смысле. Их мертвая кожа имеет странный голубоватый оттенок, и хотя некоторые зомби лишены человеческого облика из-за серьезных ран или признаков разложения, большинство зомби, обнаруженных в торговом центре, все же похожи на обычных людей (см. рис. 6). По мнению Шавиро, зомби выглядят наиболее человечными, когда выполняют свою роль покупателей (91). По полу и внешнему виду они представляют собой срез общества (ср. Уильямс, Найт 94), в их рядах даже есть зомби-невеста и зомби-монах Харе Кришна. Однако, несмотря на эти признаки различия, зомби "все действуют одинаково" (Шавиро 85). Тем не менее, для бездумной массы изображение или, скорее, оценка их чудовищности имеет удивительный диапазон, и Мьюир утверждает, что "зомби, одновременно смешные, печальные и отвратительные, никогда не получаются хуже, чем люди" (Horror 1970s, 595).