Тяжелый пепел

– Вот поэтому мне и нужна твоя помощь, Большой. Я могу заставить Артемона сделать все, что захочу, но боюсь более страшных последствий. Кто знает, какое чудовище на этот раз вызреет в моей душе. Помоги, и я даю слово, что уничтожу порожденное мною зло.

Внезапно лицо дирижера искривила жуткая гримаса.

– Это опять он, – простонал мутант, схватился обеими руками за голову и упал на колени. Несколько секунд спустя он повалился набок и забился в судорогах, корчась, как эпилептик.

Я посмотрел на него с нескрываемым удивлением. Сам я ничего подобного не чувствовал, а, по идее, должен бы. Хотя бы потому, что мой мозг был частично изменен мутациями. Рано радовался. Вскоре и я ощутил на себе всю прелесть призывного зова альтер-эго. Впечатление было такое, будто я оказался внутри гудящего колокола. Причем это было не простое гудение, а повторяющаяся с завидной регулярностью фраза: «Иди ко мне!»

Низкочастотный гул пропал так же внезапно, как и начался. Если верить часам на экране подаренного Фэншуем ПДА, он длился не больше десяти секунд. За столь короткое время я взмок, как будто только что перенес приступ тропической лихорадки. Влажные волосы прилипли к коже головы, со лба и кончика носа капало, по скулам медленно стекала жидкость. Как потом выяснилось, это была сочащаяся из ушей кровь.

Дирижер по-прежнему лежал на голом цементном полу. Судороги прошли, и он теперь шумно дышал с хрипом и всхлипываниями.

Я посмотрел на пси-мутанта с нескрываемым сожалением во взгляде. Теперь мне стало понятно, почему он так сильно похудел и плохо выглядит. Немудрено сбросить вес, если каждый сеанс призыва проходит с такими последствиями.

С мыслей о нелегкой судьбе дирижера я переключился на себя. Меня не на шутку заинтересовал вопрос, почему я ничего не чувствовал раньше и в полной мере ощутил последствия сгенерированного альтер эго призыва только сейчас? Скорее всего, я интуитивно заблокировал свое сознание, как только снова оказался в Зоне, и снял этот блок, чтобы псионик проникся моими проблемами и сделал за меня грязную работу.

Я покрутил эту мысль так и сяк, словно проверяя ее на прочность, и попробовал найти другие объяснения. В голову пришло еще две идеи. Первая, что я достаточно близко подобрался к нынешнему логову альтер эго, потому и испытал на себе всю «прелесть» его призыва. Вторая, что он настолько окреп и набрался сил, что его зов действует теперь не только на мутантов, но и на людей.

Эти соображения имели право на существование, хотя я бы не сказал, что мы сильно приблизились к депо. Если верить карте в ПДА, мы практически оказались с другой стороны от него и если и сократили расстояние, то не больше, чем на две-три сотни метров. Вряд ли столь незначительная разница сказалась бы на моем восприятии генерируемого альтер эго пси-излучения. Тут уж более вероятен второй, точнее, третий вариант.

Для себя я решил, что пришедшая первой на ум идея самая лучшая. Обычно так и бывает, но в моем случае меня еще подкупало в ней и то, что это я позволил альтер эго достучаться до моего сознания, а не он сам это сделал. Ведь если события действительно развиваются по третьему варианту, у нас почти не оставалось шансов на победу.

Пока я копался в себе, дирижер окончательно пришел в себя и встал на ноги.

– Я принимаю твое предложение, – сказал он, и, не дожидаясь ответа, зашлепал босыми ногами по осколкам стекла, направляясь к выходу из пахнущего сырым бетоном и плесенью сумрачного фойе.

С улицы донесся сухой треск автоматной стрельбы.

– Да чтоб их!

Я обогнал дирижера, первым выскочил на крыльцо и со всех ног кинулся к автозаправке.

Последний призыв подействовал не только на псионика, но и на его свиту. В отличие от своего хозяина твари вняли ему и теперь вместе с пятью зомби и парой забредших на территорию нефтебазы кабанов медленно двигались к источнику зова.

Дантист и Настя пятились спиной к конторе, скупыми короткими очередями стреляя в землю перед двигающимися, как марионетки, мутантами. Вероятно, Дантист проникся моей идеей воспользоваться помощью дирижера при атаке «Яхонта», или же Настя объяснила ему, что к чему, пока я отсутствовал, но теперь они оба пытались задержать потенциальный штурмовой отряд, стараясь не причинять вреда мутантам и зомби.

– Где Индус?

Настя обернулась на голос. Держа LR-300 дымящимся стволом к небу, она левой рукой сорвала с плеча оставленный ей на хранение автомат и бросила мне оружие. Я поймал «абакан», отточенным до автоматизма движением перевел планку предохранителя в положение стрельбы очередями, прижал рубчатый затыльник приклада к плечу.

– От балласта избавляется, – сердито бросил Дантист и снова нажал на спусковой крючок. Его «калаш» трижды грозно пролаял, плюясь огнем и пороховыми газами. Пули звонко защелкали по асфальту в метре от рослого мутохряка, с визгом уходя в рикошет.

– Чего делает? – опешил я, беря на мушку извилистую трещину в дорожном покрытии. Она пролегала на пути оравы, идеально подходя на роль мишени в предупредительной стрельбе.