Тихие воды (ЛП)

  Она нашла нитку на рукаве своей куртки и сорвала ее. Офицер в форме прошел по нижнему коридору, не торопясь, и они отступили, чтобы пропустить его.

  «Теперь я решилась, думаю, будет легче, вот и все». Она не смотрела на него, когда говорила, смотрела куда угодно, только не на его лицо. — Возможно, для нас обоих.

  Дочь, которой у него никогда не было, любовница, которой она никогда не станет . Оно повисло между ними, по большей части невысказанное, неразрешенное, настолько осязаемое, что если бы кто-то из них протянул руку, они могли бы коснуться его, схватить обеими руками.

  «Отдел поддержки семьи», — сказал Резник. «Я позвоню им. Посмотри, что держит вещи».

  "Спасибо." Линн стоит там, скрестив руки на груди.

  Было сообщение от его друга Нормана Манна из отдела по борьбе с наркотиками, чтобы связаться с ним всякий раз, когда он будет над водой, ничего срочного; еще один от Рега Коссолла — выпей немного, Чарли, приклони ухо. Приведи в порядок эту ублюдочную работу. Кто-то, судя по почерку Нейлора, ответил на звонок от сестры Терезы, указав время, номер и обещание позвонить еще раз. Два обычных факса с запросами информации о пропавших без вести молодых людях: пятнадцатилетняя девочка из Роттердама, которую в последний раз видели на пароме в Дувре, и тринадцатилетний мальчик из Абердина.

  Зазвонил телефон, и, взяв трубку, он представился. Чистый, но мягкий голос Мириам Джонсон было легко узнать.

  — Это был ваш помощник, инспектор, с которым я надеялся поговорить. Видите ли, я кое-что вспомнил о картинах.

  — Констебль Винсента сейчас здесь нет, — сказал Резник. — Я сделаю?

  Он мог бы заскочить в Canning Circus, выпить двойной эспрессо и не спеша прогуляться по парку, подышать воздухом, размять ноги.

  Его ждало богатое печенье к чаю, симметрично разложенное на цветочной тарелке, свежезаваренный чай «Эрл Грей». — Молоко или лимон, инспектор?

  «Как придет, так и будет».

  Они сидели в оранжерее в задней части дома и смотрели на более чем сто футов ярусного сада, в основном газона. У самого дна росла большая магнолия, давно потерявшая свой цвет. Внутри оранжереи оттенки герани прижались к стеклу, травы, черенки высотой в дюйм в маленьких коричневых горшках.

  «Конечно, я не могу быть уверен, что это имеет отношение к делу, но я подумал, ну, если бы это было так, а я забыл довести это до вашего сведения…»

  Резник ободряюще взглянул на нее и решил все-таки замочить свой бисквит.

  «Это было давно, больше года назад. да. Раньше я пытался прояснить это в своем уме. Вы, конечно, заняты, все вы, и последнее, что я хотел бы сделать, это тратить ваше время, но самое ближайшее время, которое я мог бы точно определить, было бы в начале лета прошлого года. Ее взгляд скользнул по саду. «Магнолия все еще цвела. Он специально упомянул об этом, поэтому я могу вспомнить».

  Она улыбнулась и подняла чашку с блюдца; да, мизинец искривлен.

  Резник ждал. Он чувствовал запах базилика поверх аромата «Эрл Грей». — Кто, мисс Джонсон? — наконец спросил он. — Кто упомянул магнолию?

  — Я не говорил?

  Резник покачал головой.

  «Я могла бы поклясться…» Она нахмурилась, делая себе внутренний выговор. — Вернон Текрей, так его звали. По крайней мере, так он утверждал».

  — Ты ему не поверил?

  "Мистер. Резник, если бы он сказал мне, что сегодня среда, я бы посмотрел и в свой календарь, и в ежедневную газету, прежде чем поверить, что это так. Хотя это было… — Ее лицо просветлело, а голос стал громче. «Разве это не интересно, это была среда. Морис был здесь, ухаживал за садом. В противном случае я никогда не впустил бы этого Текрея в дом, если бы я был один.

  — Ты не доверял ему? Он напугал тебя?

  «Я опасался, мистер Резник, не за себя, а за фамильное серебро. Как было. Метафора. Все хорошее, к сожалению, давно пришлось продать».

  — Значит, это были картины, поэтому он был здесь?

  "Абсолютно. Откуда-то, очевидно, он услышал о Дальцейлах и представился на моем пороге серьезным коллекционером, воображая, что я буду этой дурацкой старой девой, потерявшей рассудок из-за болезни Альцгеймера и счастливой позволить ему снять их с меня за гроши».

  Резник усмехнулся. — Ты дал ему краткую расправу.

  «Я сказал ему, что ценю его интерес, но что картины не продаются. Это было безоговорочно».

  — Как он на это отреагировал?

  — О, сказав мне, насколько безопаснее они будут в чужих руках, как мне повезло, что их не украли. В мои преклонные годы - он действительно сказал это, инспектор, эта фраза, действительно в мои преклонные годы - не был бы я более благоразумен, чем рисковать потерять их совсем и остаться ни с чем, взять то, что я могу получить за них, и наслаждаться выручку, пока я был еще в состоянии».

  С негодованием она грохнула чашкой и блюдцем на стол.

  — Когда он говорил это, у вас не возникло впечатления, что он угрожает вам?

  "О нет. Никогда лично, нет».

  — Но картины — он имел в виду, продайте их мне или я добуду их каким-то другим способом?

  Мириам Джонсон не торопилась. «Можно было бы положить эту конструкцию на то, что он сказал, да».

  — Вы позволили ему посмотреть картины?