Тихий домик

— Тетя Зина! Алик и Петя просили-просили кушать, а потом уснули… Мы их все разбудить не можем…

Зина, а за ней партизанский врач поспешили к Алику и Пете, находившимся в обмороке.

— Так дальше нельзя, — проговорила дрожащим голосом Лена.

Партизаны не ожидали увидеть столь тяжелой картины.

— У вас есть врач? — спросил комбриг.

— Да…

— Вы о ней знаете? — удивился Тишков.

— Мы всех вас знаем, — уклончиво ответил комбриг. — Это необходимо…

— Понимаю, — ответил Тишков. — Видите ли… — замялся он. — Лидия сейчас спит… Она поздно вернулась из Верино…

— Из Верино? — переспросил комбриг.

— Да.

— И что она там делала?

— Достала немного медикаментов, соли…

— И часто она туда ходит?

— Почти каждую неделю…

— С вашего разрешения?

— Да… Ее можно разбудить… Но…

— Лучше этого не делать… — раздельно произнес комбриг. — Ведь так вы подумали?

— Да… Так…

— У вас есть основания ей не доверять?

— Некоторые… И давно уже…

— А что ее сестра?

— Про Наталью ничего плохого сказать не могу… Поймите, как все это трудно в таких ужасных условиях… Боишься понапрасну наговорить на человека… Ведь многие ведут себя не так в силу тяжелейших условий… Я, право, и про Лидию боюсь вам сказать что-то определенное… Вполне возможно, она просто ходит в Верино развеяться… Конечно, ее можно осуждать, но она еще молода…

— Во всяком случае, будьте осторожны, — посоветовал комбриг.

— Делаем все возможное! Но все равно арестована Рыжеволова, дети Володя Маленький, Саша, Вася Попов… И еще группа детей… Об их судьбе мы ничего не знаем…

Каким-то образом среди детей распространился слух, что пришли партизаны. Теперь в следующих комнатах они или сами подбегали к вошедшим, или просили со своих кроваток:

— Не оставляйте нас!

— Поднимите нас, мы хорошие, — просили две девочки, лежавшие у окна и до того обессилевшие от голода, что сами не в силах были встать.

Дети решили, что партизаны пришли за ними… Все они на разные голоса говорили об одном и том же:

— Дяденьки! Вы наши?! Не бросайте нас! Мы пойдем с вами, куда хотите… Только не оставляйте нас здесь…

— Скажите, что вы нас возьмете!

— Мы будем стрелять в фашистов!

— О, мы еще такие сильные, нам бы только поесть досыта…

Партизаны обратили внимание, как две девочки, маленькие, худенькие, молча сосали засаленные тряпки, которыми, возможно, вытирали тарелки…

Группа полураздетых мальчиков сидела на полу. Все дети были в грязи, измазанные, точно ползали по земле.

— Что с вами? — спросила Лена.

— Мы думали — опять фашисты… Вот малышей в подвал прятали…

— Они оберегают младших детей, — сказал Тишков комбригу. — Да, голод ужасен! Дети стали забывать такие слова, как молоко, яйца, булка… Они теперь собирают, где возможно, крошки хлеба, очистки картошки. Часто можно подслушать такой разговор: «Дай мне крошечки… Сегодня я совсем умираю… А завтра я сам найду и отдам тебе. Вот честное пионерское…»

— Не дерутся? — спросил Скоблев.

— Что вы! Помогают один другому. И очень заботливы. Делятся последними крохами…

Неожиданно из лесу послышались два гулких выстрела.

Это был условный сигнал тревоги. Дети засуетились, многие заплакали. Взрослые тоже обеспокоенно смотрели по сторонам.

Партизаны приготовили гранаты и автоматы.

— Если даже фашисты, безнаказанно в дом им не пробраться. У нас выставлена надежная защита. И мы способны дать им настоящий бой!..

Но тревога оказалась предупредительной.

Вскоре все прояснилось. Группа мальчиков и девочек во главе с Люсей Сороткой возвращалась домой из похода по деревням, где дети под видом просьбы милостыни собирали продукты для детского дома.

Тишков подвел Люсю Соротку к комбригу:

— А я про нее уже знаю, — сказал комбриг. — Она хороший разведчик. Когда будем посылать в Москву список лиц, которых мы считаем достойными награды, включим и тебя, Люся…

Люся засмущалась, пожала плечами.

— Не за что меня-то…

— Геройские дела совершаются в самом обыденном, — заметил, улыбаясь, Тишков. — Она действительно достойна награды…

Тут же дети начали делить собранные продукты. Без шума, спокойно и, главное, справедливо дети делили каждый кусочек хлеба, мяса, картошки… Потом вдруг посмотрели на партизан, на воспитателей. И стали протягивать все лучшее, что было у них.

— Что вы! — растроганно проговорил комбриг. — Ешьте, милые, на здоровье! Мы тоже вам кое-что привезли…

Скоблев сбегал к машине и вернулся, сгибаясь под тяжестью мешка. В нем дети нашли и хлеб, и вареные яйца, и мясо, и даже масло.

— Остальные продукты надо куда-нибудь спрятать, — заметил комбриг Тишкову. — В машине у нас мешки с крупой, мука, бочонок масла, окорок…

— Какое богатство! — воскликнул Тишков. — Вот наша повариха обрадуется!..

— Товарищ Скоблев, — приказал комбриг. — Надо перенести продукты…

— Лена! — сказал Тишков. — Пойдите, разыщите Авдотью Николаевну. Если спит, разбудите. Пусть принимает продукты в тайник…

— Только без шума, — предупредил комбриг.

Дети были полностью поглощены дележом содержимого партизанского мешка. Некоторые уже ели. В первую очередь пищу раздавали тем, кто не мог ходить.

Вскоре ели все дети…

— Не лучше ли нам теперь пройти в мою комнату? — предложил Тишков. — Так будет спокойнее.