Тихий домик

Кох с презрением смотрел на своего помощника.

— В чем вы меня обвиняете? — чуть не плача оправдывался Бугайла. — Я точно исполнил все ваши указания! Разве я вам не сказал, что они собираются напасть на Сычовичи?..

— Ну и что?

— Вы мне не поверили! Вы сказали, что они не нападут на Сычовичи…

— А откуда я знаю, что ты, собака, не передал им мои последние слова? Откуда я знаю, что это не ты направил их на Сычовичи, после того как я сказал, что мы им не верим?..

— Господи! Будь они прокляты, эти партизаны, во имя великой Германии на веки веков… Ну, а сейчас-то, когда я сообщил вам, где скрывается целый партизанский отряд, сейчас-то вы мне опять не верите?..

В этот момент в дверь вошел запыхавшийся офицер, которому было поручено провести операцию по уничтожению партизанского отряда.

— Мы попали в засаду! Да-да!.. Не партизаны оказались в ловушке, а мы! Нас кто-то предал!.. Десятки убитых… И ни одного партизана…

Кох, схватив плетку, бросился к Бугайле, который пытался защититься руками.

— Грязный красный шпион!.. — кричал Кох. — Я тебя повешу на первой же березе!..

— Нам удалось захватить двух подозрительных, — произнес между тем офицер.

Кох остановился.

— Кто такие?

— Называют себя сестрами…

— Ввести!

Зину и Лену Копытову втолкнули в кабинет.

— Партизанки?.. — закричал на них Кох. — Разведчицы?..

Лена заплакала, размазывая грязным кулаком слезы по лицу.

— Зачем вы на нас кричите? — начала оправдываться Зина. — Мы сироты. Идем побираться в Верино… Дом у нас сгорел, родители погибли…

— Какие у вас документы? — спросил Кох.

— Все документы есть… Вот, пожалуйста…

Зина протянула их Коху.

Кох просмотрел документы. Они оказались в порядке.

— Отпустите нас, — просили «сестры».

— Разрешите мне с ними побеседовать, — переступая с ноги на ногу вставил Бугайла. — Чует мое сердце, это те самые разведчицы, что сейчас оповестили партизан…

Хотя Кох не был в этом уверен, но кивнул.

Зину и Лену затолкали в подвал, где томились другие заключенные.

* * *

Первой на допрос вызвали Лену.

Девочку повели по мрачным холодным коридорам в небольшую комнату, где ее ожидал Бугайла.

Дверь за ними закрыли. Бугайла вынул из-за голенища плетку и медленно стал наступать на девочку.

— Если ты будешь врать, — произнес он, — тебе будет очень больно. Потому что я стану бить тебя вот этим…

Он взмахнул плеткой перед самым ее лицом…

— Поняла? — спросил Бугайла.

Лена кивнула.

— Будешь говорить правду?

Лена кивнула.

— У тебя есть язык? — завопил Бугайла. — Отвечай, ты будешь говорить правду?

— А вы меня еще ни о чем не спросили, — невинным тоном ответила Лена.

Бугайла стер с лица пот.

— Откуда вы шли? — спросил он.

— Из деревни…

— Из какой деревни?

— Из нашей…

— Вот дура! Как называлась ваша деревня?

— Заречная…

— Та-ак… А куда шли?

— Сюда…

— Ну и дура! Куда — сюда? В этот подвал?

— Нет. Побираться мы шли…

Бугайла снова стер пот со лба.

— Куда? В какой город? В деревню?

— Сюда, в Верино…

— Ну и бестолковая!.. — вздохнул Бугайла. — Ладно… Отвечай теперь правду. Зачем в Радовшу заходили?

— Куда? — искренне удивилась Лена.

Бугайла видел, что девочка действительно изумлена.

— В Радовшу зачем заходили?

— Никуда мы не заходили… Мы все шли и шли. А потом нас нагнали мотоциклисты. Они усадили нас в коляски, повезли в город…

— Ты мне зубы не заговаривай!

Бугайла несколько раз хлестнул девочку по лицу. Рассек ей бровь и губу.

Лена заплакала, размазывая кровь, опустилась на колени.

— Мы никуда не заходили! Что вы от нас хотите?.. Отпустите нас с сестричкой, дяденька!

— Сознайся, что вы разведчики, что вы оповестили партизан…

— Нищие мы… Никого мы не оповещали… Что вы такое говорите? — плакала Лена.

Бугайла решил, что от этой ничего не добьется. Еще раз на всякий случай хлестнув девочку плеткой по спине, он вытолкнул Лену в коридор, где ее подхватили часовые, потащили к камере.

Не дав возможности «сестрам» сказать другу, другу и слова, они схватили Зину, повели к Бугайле.

Бугайла, выпив из фляги, стал наглее и развязнее.

Но Зина отвечала ему точь-в-точь, как и Лена.

Бугайла уже понял, что не они сообщили партизанам о приближении войск. Тем не менее он принялся свирепо истязать Зину, добиваясь у нее признания. Это признание оправдало бы его в глазах Коха.

Но Зина ничего не могла ему сказать. Избитую, ее притащили в камеру и окатили водой…

* * *

Когда Зина пришла в себя, то обняла Лену, которая сидела перед ней на коленях, и сказала:

— Ничего-ничего, сестренка!.. Потерпим… Мы невиновны… Они нас отпустят…

— Как же, отпустят! — прохрипела из угла старуха. — Отсюда живыми не выходят…

— А мы ведь ни в чем не виноваты… Мы шли по дороге, и нас вдруг задержали…

Зина говорила так нарочно, разыгрывала глупенькую нищенку, опасаясь, что в камере есть провокатор.

* * *

Их не трогали четверо суток.

Потом вызвали Лену и повели в кабинет к Коху.

Там находился и Бугайла.

В углу стоял человек со связанными руками и разбитым в кровь лицом.

— Ты его знаешь, девочка? — спросил Кох ласково у Лены. — Если знаешь, скажи нам, кто он, и мы тебя отпустим…

Но Лена действительно не знала этого человека.

— Я его не знаю, — ответила она.

Кох махнул рукой.

Лену увели.