«Тихий Дон»: судьба и правда великого романа

Такой же художественной фантазией является и предположение, будто Григорий Мелехов еще до начала Вёшенского восстания «присоединился к партизанскому отряду или группе, и конный, вооруженный скитался по лесам левобережья». Эпизоды из этих придуманных «авторских» глав, якобы «дающие картину партизанской жизни в Обдонье весной — зимой 1918, в дни, когда там окончательно утвердилась советская власть», Д* обнаружил аж в четвертой книге романа, хотя «решительно нечего было делать Мелехову в разбойно-воровской банде Фомина»⁶⁶.

Разве допустимо подобным образом обращаться с фактами и утверждать, будто весной — зимой 1918 года на Дону «окончательно утвердилась советская власть», когда в это время она, наоборот, рухнула; или восстание против продразверстки 1920 года, описанное в «Тихом Доне», выдавать за «картину партизанской жизни в Обдонье весной — зимой 1918 года», каковой фактически не было? В мае 1918 года решением Круга спасения Дона была сформирована регулярная Донская армия, которая воевала с большевиками уже за пределами границ Всевеликого Войска Донского. И лишь в январе 1919 года верхнедонские полки этой армии добровольно открыли противнику фронт с тем, чтобы спустя два месяца в ответ на зверства «комиссаров» поголовно подняться на восстание Обдонья весной — зимой 1919 года!

Подлинный автор «Тихого Дона» — М. А. Шолохов — знал историю родной Донщины досконально и очень точно, день за днем он художественно воссоздавал хронику Верхнедонского восстания во всей полноте и неуязвимости исторической правды.

Да и придуманный «автор» — Крюков — не мог, естественно, иметь никакого отношения к этим фантазиям, поскольку сам находился в составе «белого» руководства, осуществлявшего с весны 1918 по январь 1920 власть над Доном.

В главах «Тихого Дона», посвященных непосредственно характеристике восстания, Д* также усматривает «тенденцию» «соавтора» «выправить идейную линию автора (то есть Крюкова. — Ф. К.), доказать, что повстанческое движение на Дону было неорганичным для казачества, что восстанием была охвачена лишь небольшая часть станиц, и что повстанцы по внутренней своей склонности тяготели к красным»⁶⁷.

В чем же конкретно проявлялось это идейное коварство «соавтора-двойника», то есть Шолохова, приводящее к «противоречиям и несвязице»?

К примеру, пишет Д*, в начале первой главы шестой части романа говорится: «В апреле 1918 года на Дону завершился великий раздел: казаки-фронтовики северных округов — Хоперского, Усть-Медведицкого и частично Верхне-Донского — пошли с отступавшими частями красноармейцев; казаки низовских округов гнали их и теснили к границам области...».

Как связать столь авторитетное и назидательное заявление с тем, что сказано в другом месте, совсем рядом: «...Шумилинская, Казанская, Мигулинская, Мешковская, Вёшенская, Еланская, Усть-Хоперская станицы восстали...» (III, 6, XXXII).

Как же так? Ведь было сказано, что «хоперцы ушли поголовно», — следовательно, вернулись и восстали?

Литературовед Д* по незнанию путает Хоперский округ и Усть-Хоперскую станицу, которая до 1918 года входила в состав Усть-Медведицкого, а после мая 1918 года вошла в состав Верхне-Донского округа.

Незнание фактов лежит и в основе другого обвинения в адрес придуманного «соавтора-двойника» (Шолохова) — в преуменьшении размеров восстания, выражающемся в стремлении представить дело так, будто «восстанием была охвачена лишь небольшая часть станиц», что «восстание замкнулось в границах Верхне-Донского округа

».

«Замкнулось... — пишет Д*, — а ведь в начале этой главы наоборот сказано: “Полой водой взбугрилось и разлилось восстание, затопило всё Обдонье, задонские степные края на четыреста верст в окружности. <...> ...Всёпожирающим палом взбушевало восстание

...»⁶⁸.

Из этих путаных рассуждений ясно одно: коварный «соавтор-двойник», стремясь занизить размеры и мощь восстания, написал: «Восстание замкнулось в границах Верхне-Донского округа», в ту пору, как настоящий «автор» (Крюков) считал, что восстание «взбушевалось и разлилось» на «четыреста верст в окружности».

Но мысль о том, что восстание «замкнулось» в границах Верхне-Донского округа, — опять-таки не выдумка некоего виртуального «соавтора-двойника», а реальный исторический факт, подтверждаемый всеми источниками. «Восставшая казачья армия, окруженная огненным кольцом Красной Армии, не имела тыла, а только фронт...» — свидетельствовал командующий Армией повстанцев Павел Кудинов.

Шолохов показал в романе, что это огненное кольцо составляло четыреста верст в окружности, а цифры, свидетельствующие о размахе восстания, числе его участников, о его вооруженности, оказались более полными, чем у военных историков того времени, и были полностью подтверждены военным руководителем восстания Павлом Кудиновым.

РОЙ МЕДВЕДЕВ О ГИПОТЕЗЕ Д*