Тихий герой

— … Эта крыса — настоящая проблема. Я уже понял, что она — анимаг, и даже знаю её имя. Но сказать о ней правду никому не могу. В Хогвартсе у меня только две темы с таким запретом на озвучивание: главный злодей этого года и вот эта крыса. Если сопоставить масштаб первой фигуры со второй — становится грустно…

Рассказ продолжается долго. В конце меня даже начинает клонить в сон, как бы это ни выглядело странным внутри другого сна.

Но вялая дремота мгновенно развеивается порывом знакомой магии. В атриум влетает тёмно-синяя призрачная сова. Поблёскивая золотом звёзд, делает круг по обширному помещению и садится на ветку напротив.

— Ночь! Как же мне тебя там не хватает! Я ведь до сих пор не поблагодарил тебя за помощь, в кабинете у…

Сова поворачивается к одной из входных арок, и оттуда доносятся чьи-то неуверенные шаги. Наверное, Луна. Внутри Замка она ещё не была.

Но появившаяся на входе в зал детская фигурка была меньше и младше Луны. Мальчик, лет шести-семи, в ночной пижаме. И, кажется, я его знаю.

— Sumimasen, — растерянность не мешает ему быть вежливым. — Я, кажется… Ты не знаешь, где я?

— Kon… э-э, konbawna, Юки-кун. Ты во сне.

— Ты меня знаешь?

— А ты меня не помнишь? Значит, мы с тобой ещё не встретились, — я поднимаюсь с земли. — Меня зовут Гарольд. Гарольд Поттер.

— А мы разве можем встретиться? Если это сон…

— Я тоже сейчас во сне. Мы видим общий сон.

— Разве такое возможно?

— Сегодня особенный день. Тридцать первое октября — день, когда слабеют границы миров. Кому-то понадобилось, чтобы мы… Впрочем, одну причину я вижу. Давай, не стесняйся.

— Я… — разговаривая со мной, Юки подошёл ближе к восходящему потоку магии, и это, похоже, спровоцировало давно намечавшийся выброс. — Гарольд, тебе нужно бежать. Быстрее!

— Не бойся. В этом месте твоя магия никому не навредит, — я протянул ему руку. — Вот, держись крепче и выпускай.

Стеклянный купол, накрывающий атриум сверху, распахивает лепестки-створки, и мгновением позже в небо ударяет волной детской магии. Начинает идти снег — тихий, обильный, рождественский. В тропиках, при полном отсутствии облаков.

— Ты у нас, оказывается, погодник, Юки-кун. Редкий дар. Любишь снег?

— Люблю. Он лучше дождя, но на Окинаве почти не выпадает. А что такое «погодник»?

— Маг, которому лучше всего даётся управление Водой и Воздухом, но только если их *очень* много.

— Как — маг? Разве они бывают?

— Бывают, — я выпускаю стайку светящихся бабочек. — Мы с тобой — волшебники, Юки. И вот эта добрейшая птица — тоже.

Я улыбаюсь Ночи, и она перелетает мне на плечо. Мы с мальчиком усаживаемся под дерево.

— У меня получается только разрушать, Гарольд, — Юки осторожно гладит сову по крылу. — Да ещё тогда, когда я этого не ожидаю.

— Все дети-волшебники через это проходят, Юки. Это называется «детские выбросы». До десяти-одиннадцати лет мало у кого получается управлять Даром осознанно.

— И у тебя так было?

— Увы. Меня сильно за это наказывали.

— Меня не наказывают, но мама очень расстраивается. Я пытаюсь сдерживаться, но…

— А вот сдерживаться не надо. Магия должна иногда выходить, иначе будет плохо и тебе, и окружающим. Что же касается твоей мамы… Как часто у тебя это происходит?

— Вот теперь, наверное, до зимы успокоится. Но зимой оно чаще бывает.

— То есть до декабря-января ты дотерпишь.

— Попробую. А зачем тебе?

— Хочу сделать тебе оберег. Это такая штука, которую носят с собой маленькие маги, и которая забирает лишнее во время выбросов.

— Здорово! Но… как ты мне её передашь? Я не знаю, как называется место, где мы живём. А давай мы ещё раз встретимся? Во сне! Я у мамы адрес спрошу и выучу.

— Я тебя теперь сам найду. Ты же в Лондоне живёшь?

— Да!

— Хорошо. Если увидишь сову, которая тебя не боится — не гони её. У неё может быть письмо для тебя.

Я искренне надеюсь, что мы с *этим* Юки живём в одном мире. Очень не хочется обнадёживать его понапрасну. Но ведь с какой-то целью мы здесь встретились, верно?

— А я их на террасе жду, — протянули знакомым голосом. — Здравствуй, Юки-мороз.

— Знакомься. Это…

— Можешь звать меня Луна, — девочка ставит на землю корзину с вкусно пахнущим содержимым. Вот откуда она здесь у неё? — Ты устроил замечательный снегопад. Сделаешь нам такой на Рождество?

— Я… пока не умею.

— Это мы ещё посмотрим. Расстилайте, будем пить чай.

Мне вручают скатерть. Я начинаю её разворачивать, а Луна бросает взгляд в затенённый угол, где у меня высажены особые растения, не любящие дневного света. Рассмотрев «плантацию», девочка переменяется в лице.

— Да кто ж так Хрустальный ковыль высаживает! Ночь, ну хоть бы ты ему сказала!

Корзинка оказывается на время забыта, и раскладывать содержимое приходится нам, мужчинам. Пока Луна в компании патронуса возится на грядках, я продолжаю разговор с юным магом.

— Юки, послушай, это очень важно. Никто не должен знать, что ты — маг, и что маги вообще существуют.

— Даже мама? — расстраивается мальчик. — Хотелось бы хоть как-то её успокоить.

— Мама — может, если она поверит твоему пересказу сна, конечно. Но больше — никто. И мама тоже не должна никому рассказывать.

— У мамы могут быть неприятности?