Тихий герой

Начинается…

— «Да. Немного золота, снежный жемчуг и»…

— Гарольд, это слишком дорого, — Грэйнджер с большой неохотой отложила серёжку обратно. — Я… такое не могу принять.

— «Я бы с большей охотой подарил тебе что-то непритязательное и носимое под одеждой», — вздохнул я. — «Но увы — эти штуки должны находиться максимально близко к голове. Серёжки, диадема… Вариантов немного, но для девочки и девушки оно в любом случае не может состоять из ниток и обрезков кожи».

Невольно вспомнилась Луна. Интересно, а она бы приняла золотые серёжки? Точнее — понятно, что от близкого человека приняла бы, чтобы не обидеть, но вот носила бы она их с удовольствием?

— Штуки? При чём тут голова?

— «Это — амулет защиты разума».

Пришлось проводить краткий ликбез — про чтение своих мыслей, про внушение чужих.

— Но это же отвратительно! Как можно навязывать человеку чужую волю?

Это обычная её реакция на новую и возмутительную для неё информацию. К счастью, если спокойно переждать короткий период бунтарского неконструктива, она сама возвращается в деловое русло.

— И как часто нам грозят такие… внушения?

— «Чтобы оказать тонкое влияние на мага, требуется талант, долгое обучение и большой опыт. Грубо затереть память о последних минутах или часах сможет каждый второй волшебник. А вот обычные люди, к сожалению, беззащитны перед внушением, и этим часто пользуются».

— Насколько часто?

— «Да почитай, каждый день. Например, твоим родителям внушили немалую порцию доверия к школьной администрации».

— Что? Нет, мои родители и так были не против. Мама очень обрадовалась.

— «В том-то и дело».

— Ты их просто не знаешь. Они очень любят меня и были рады открывшемуся у меня таланту.

— «А кто приходил к тебе из школы?»

— Профессор МакГонагалл. Была милая, вежливая беседа за чаем. Ей, конечно, сначала не поверили про магов, но после того, как она показала несколько простых превращений…

— «Ага. А ко мне приходил дубина-Хагрид. Он легилименцией не владеет от слова совсем, так что поверь: я знаю, как это обычно бывает без неё».

— Не называй его так! Ему запрещено колдовать, так что он, наверное, просто не мог доказать твоим опекунам, что магия реальна. Но это не означает, что моих родителей… э-э, очаровали.

— «Моя тётка знает о магии с детства — у неё сестра в Хогвартсе училась», — отмахнулся я и, упреждая новый шквал вопросов, сменил тему. — «Что касается твоих родителей — давай подумаем вместе».

Подождав, пока Гермиона мысленно переварит мой ответ до конца, я продолжил.

— «Итак, к вам в семью приходит респектабельная пожилая леди. Одета прилично, но по несколько устаревшей моде. Показывает пару фокусов»…

— Это были не фокусы!

— «И сообщает, что их ребёнок теперь будет учиться в закрытой школе-пансионе. Адрес школы — неизвестен. Посещения родителями — невозможны. Связи с ребёнком — не будет»…

— Ты же сделал мне этот листок!

— «И я ещё не знаю, какова будет реакция руководства, если они об этом узнают. Впрочем, скорее всего — равнодушная. Можно купить сову, но догадаются ли это сделать родители-маглы — руководству плевать».

— МакГонагалл очень спешила, могла просто забыть. Я не одна такая у неё была.

— «Ни документов, ни фотографий школы — где будут жить наши дети, как питаться, какие аудитории, какие рожи у преподавателей»…

— Гарольд!

— «Тебе ведь уже подыскали среднюю школу к приходу МакГонагалл?»

— Да! Очень приличная, хоть и не пансион. И ходить недалеко. Но Хогвартс всё равно лучше!

— «Долго искали? Ездили на место, вникали, говорили с руководством? Выбирали из многих вариантов, взвешивали достоинства и недостатки?»

— Знал бы ты, сколько буклетов у нас скопилось.

— «Хорошие у тебя родители», — украдкой вздохнул я. — «И вот приходит МакГонагалл, предлагает ещё одну школу — и даже учебного плана не предоставляет?»

— Ну… — Гермиона задумалась. — Они меня в какой-то момент попросили погулять и дальше говорили наедине.

— «Учебный план — не педагогическая тайна. Но допустим. Минуло один-два месяца. Если твоих родителей и уболтали каким-нибудь хитрым “цыганским” приёмом, сейчас прошло достаточно времени, чтобы протрезветь, ещё раз всё обдумать, взвесить — и ужаснуться. Они же, счастливые, приводят тебя на вокзал, и… видят лишь неприметный заплёванный закуток, в котором ты бесследно исчезаешь».

— Ну а как ещё замаскировать секретный переход на платформу?

— «Не в этом дело. Самая лучшая школа волшебства даже одного взрослого на входе не поставила. Принять, объяснить, помочь с переходом. Продемонстрировать минимальную солидность и успокоить родителей. Ведь единственный довод, что твой ребёнок едет в школу, а не в рабство куда-нибудь в Эмираты — это доброе слово замотанной МакГонагалл и два-три простых превращения за чашкой чая!»

— Ты… — Гермиона сжала кулачки, но продолжать не стала. Помолчав, вздохнула. — А ведь папа на вокзале был чем-то взволнован. Он что-то понял?

Ей не хватает собеседников, в общении предпочитающих логику. На Гриффиндоре все разговаривают на эмоциях. А то, что вспыльчивая иногда — кто в нашем возрасте не вспыльчив?