Тихий омут – индивидуальные черти

– Позавчера вечером была отравлена в своей квартире Голицинская Любовь Михайловна. Экспертизой установлен временной промежуток, когда яд попал ей в организм: с восьми до девяти вечера. Именно в это время у нее в гостях побывали два человека, их зафиксировала видеокамера, находящаяся над входом в подъезд. Это вы и некто Брызгалов, ее бывший любовник. Яд был добавлен непосредственно в бокал, из которого пила Голицинская. Под подозрение в равной степени по схожему мотиву – ревность – попадаете вы и он. Говорить, что в квартиру вы не заходили, не имеет смысла, так как вы с Голицинской поскандалили и этому есть свидетели. Видите, я раскрыл все карты. Теперь ваша очередь, расскажите мне все что произошло.

– Я была у нее в тот вечер, около половины девятого. Она действительно что-то пила, у нее поднос с бутылкой стоял на диване. Но никакой яд я не добавляла. Она мне присесть не предложила и сама стояла. Вы же понимаете, у нас разговор был не дружеский, и повода пить на брудершафт тоже не было.

Женя выглядела удивленной. Люба отравлена? А она, Женя, могла ее отравить?! Разговор принял совершенно неожиданное для нее направление. От замешательства она начала оправдываться:

– Я не хотела с ней ссориться, я собиралась ей объяснить, что она разрушает семью. Мы с Дмитрием Огурцовым уже пять лет вместе, конечно, давно нужно было узаконить наши отношения. Но ведь это просто формальность. А Люба так разозлилась, стала кричать…

– Оскорблять вас. Это я знаю и даже думаю, что лишний шум в ваши планы не входил. Вы хотели поговорить с ней по душам, уговорить оставить Огурцова в покое. Выпили по бокалу вина за вашу нелегкую женскую долю. Вы пили с Голицинской! – пресекая готовые сорваться с губ Жени противоречия, повысил голос Коваленко. – Второй бокал был! Она вам его в спину швырнула. Соседи слышали и видели. Но к тому времени вы поняли, что Голицинская добровольно с вашей дороги не уйдет и успели подсыпать ей яд, когда она отвернулась или на минуту из комнаты вышла. Короче говоря, вы особа весьма хладнокровная и явились к Голицинской с конкретной целью – отравить соперницу, если она не вернет вам вашего сожителя.

– Да вы что! – голос Жени задрожал от волнения, – это… абсурд. Зачем? Дима все равно бы ко мне вернулся. Они слишком разные люди.

– Конечно, вот он и вернулся. Уж, простите меня за прямоту, но ждать в вашем возрасте долго нельзя. Так? Вы уже не девочка.

Говоря это, он про себя подумал: «Черт поймет этих баб, молодая, симпатичная, быстро бы себе мужика нашла. Так нет, зацепилась за этого самовлюбленного павлина». А вслух сказал:

– И обидели они вас с Огурцовым. Вы его пять лет окучивали, а Голицинская его в два счета увела.

– Если бы все брошенные женщины своих соперниц травили, то человечество бы давно вымерло, – постаралась взять себя в руки Женя. – Глупости вы говорите.

– Глупости? Ну, кое-какими фактами эти глупости подтверждаются. Например, как вы узнали адрес Голицинской?

Женя снова смутилась, даже слегка разрумянилась.

– А я вам помогу. Вы за Огурцовым следили. В течении какого времени точно не скажу, но утром, накануне убийства, вас видели соседки Голицинской. Вы из подъезда выскочили в расстроенных чувствах вслед за влюбленной парочкой. Камера это тоже сняла. Ревность замучила? И еще один момент: откуда вы узнали, что она мертва? Установлено, что это вы на ее адрес со своего домашнего телефона «скорую» вызвали. Звонок дежурным был принят в 23-12, говорил женский голос. Не терпелось убедиться, что путь к любимому мужчине свободен?

Сейчас Коваленко ожидал подтверждения слов Огурцова, как он обнаружил мертвую Голицинскую, испугался и побежал за алиби к ней, к Евгении. Она должна сказать, что узнала обо всем от него и про вывернутую шею должна упомянуть. Он пристально вглядывался в лицо девушки, стараясь заметить напряженный мыслительный процесс – что и как сказать следователю. Но Женя его удивила:

– Вряд ли я смогу что-то объяснить. Если не ошибаюсь, я могу не отвечать на вопросы, которые могут повредить мне?

«Надо же, – подумал Коваленко, – она этого плейбоя покрывает, а он на допросе ей собственноручно яму выкопал».

Вслух сказал:

– Хорошо, давайте перенесем наш разговор. Пока можете быть свободны. Повестку получите официально, из города не выезжайте. Советую подумать об адвокате. До свидания.

– До свидания, – она гордо распрямила плечи и вышла из кабинета.

В дверях возникла Эльза Серафимовна, зябко пожимая плечами, кутаясь в индийскую шаль, прошла и присела к столу. Она немного волновалась или изображала робость перед представителем закона.

– Эльза Серафимовна, – добродушно улыбнувшись и представившись, сказал Коваленко, – вы знаете кто самый главный в любом офисе, любой компании?

– Директор, наверное, – удивилась вопросу Эльза Серафимовна.