Тики Ту

— Да нет, вовсе не ерунда, — совершенно спокойно ответил Ферериус. — Но это не совсем верно, что случилось с Дарией. Тут мы имеем более сложный случай. У неё персонального ангела никогда и не было. Только демон. Не знаю, с чем это связано, но с рождения жить без хранителя не просто страшно… Я не первый год стараюсь решить эту проблему, но… безрезультатно. Надеюсь, что пока. Представляете, меня даже слушать не хотят! Как знать… Как знать, Михал Михалыч, может, найти ей ангела получится у вас?… А давайте-ка не будем торопить события… И вот ещё что. Дневники, которые вы собираетесь отдать на перевод, бесполезны. Как, впрочем, и весь архив, переданный вам Светланой Владимировной. Не мучайтесь. Коль уже приехали, зайдите в офис. Выдайте Люде деньги, и отправьте её в отпуск. Она и вправду этого заслужила. Заберёте коробку с Дарькиными вещами, возвращайтесь. Я вас дождусь. Надо ж ещё к Клюжевым съездить, бумаги взять… Диктофон-то выключите. Сейчас вам Фёдор Алексеевич позвонит.

— Кто? — не сообразил Миша.

И в ту же секунду мобильник зачирикал. Клюжев!

— Слушаю вас, Фёдор Алексеич.

— Мишенька, — голос профессора дрожал. — Приезжайте скорее ко мне. Не на работу. Домой.

— Что-то случилось?

— Таня… Татьяна Власовна умерла… Она для вас какие-то бумаги оставила… Боже, ну за что мне всё…

— Мне очень жаль, Фёдор Алексеич. Соболезную вам. Буду через… — Агафонов посмотрел на Ферериуса.

— Четырнадцать минут двадцать две секунды, — пошептал тот.

— Буду минут через пятнадцать-двадцать, — сказал Миша. — Держитесь…

(ИНВЕРСИЯ)

Началась паника.

Заметив появление лиссов, все, кто ещё мог держаться на ногах, бросились к многочисленным дверцам и щелям, прикрытым портьерами. Тяжелораненные пытались ползти или перекатываться. «Роллс-ройс» заглох, и Рокфеллер, на чьём лице застыла маска ужаса, судорожно старался выбить заклинившую дверь. Безрезультатно.

Лошадь Харизматичная, на спину которой взобрался поседевший в мгновение ока Макак Иваныч, довольно резво галопировала в дальний конец зала, где зиял в стене чёрной брешью служебный выход — такой же широкий, как и парадный, но пока ещё открытый.

Сами лиссы, чьи зловещие полупрозрачные фигуры неистово метались по залу, обращали одним своим прикосновением всех, даже пока ещё живых, в кучки чистых, словно обглоданных пустыней, белых костей. Кровавые потёки со стен исчезали. Как и лужи с пола. От одних только взглядов незваной нечисти. Взглядов, невидимых из-за низко опущенных капюшонов, но страшных, жутких, кошмарных. Ощущаемых не только гостями, но и самим пространством зала.

Золотой «роллс-ройс», дождавшийся своей очереди, на глазах застывшей в ужасе Дарьки осыпался вниз жёлтой пылью. Толстые тяжёлые стёкла его, оставшиеся без поддержки рам, с глухим гулом рухнули на пол, разбив несколько мраморных плит. Владелец ещё минуту назад самого роскошного автомобиля в мире, теперь смотрел на Дарию пустыми глазницами черепа и скалился, обнажив натуральный жемчуг вставных зубов.

Вскоре всё было кончено.

В опустевшем зале осталась только она, ветер и лиссы, застывшие в центре зала.

Дарька опустила веки. И руки.

Всё… Это всё. Чего они ждут?

Давайте же! Ну? Думаете, я стану защищаться? Как? Как вам противостоять?!

Тишина зазвенела. Оглушительно.