Тики Ту

Поначалу Ферериус был склонен списывать зуд на нервное расстройство. Однако, когда бугорки на лопатках набухли и стали похожими на подушечки для иголок, диагноз пришлось пересмотреть.

Да. Тот самый Ферериус, о чьём самолюбовании в обеих Сферах ходили чуть не самые древние легенды, стал вдруг до такой степени порядочным — совестливым и милосердным, — что даже его Демоническая Природа махнула на своего хозяина рукой и сдала позиции Ангельской.

У прапоса резались крылья. Свои собственные, заметьте.

Кто бы мог подумать, что зловредное извержение Туманного Ничто, даровавшее миру такие жуткие термины, как «иностранный язык» или «декоративная косметика», и поспособствовавшее досрочному лишению плоти миллионов земных аборигенов, способно полностью переродиться?

Тем не менее.

От навязчивых мыслей трясло и самого Ферериуса. Колебало волю, как говорится, не по-детски. Нет, от былого строительно-карьерного рвения не осталось и следа. Не хотелось больше угождать ни Мраку, ни Свету. Даже великолепная коллекция живописи и скульптуры, собранная за тысячелетия земного существования и надёжно укрытая в собственном дворце, замаскированном под гору в одном из укромных уголков Сахары, не радовала. Как и любимый океан, плескаться в котором, не боясь соляных ожогов, можно было вновь до бесконечности.

Всё ж наладилось! Образовалось всё. А тут крыла эти проклятые…

В один из уикендов, лёжа на надувном матрасе и раскачиваясь на волнах где-то в экваториальной части Тихого океана, прапос размышлял о нежданном вираже, в который выкинула его Судьба. Переполняли неведомые ранее чувства.

Как же так?! Почему к душе девочки не прикрепили ангела-хранителя? Отчего демона заставили служить на благо Высших Сфер? О, Всевышний…

О, Всевышний! Зачем наказываешь ты меня так изощрённо. На кой мне дарованное умение сострадать? Да ещё и кому? Людям! Этим лживым и порочным животным, что вечно просят у Тебя самого лишь денег и власти. И побольше, побольше, побольше! На кой этим тварям вообще хранители? Пусть живут, как хотят…

О, Всевышний… Как же ты прав. Как? Как всегда. Люди не так и плохи… И девочка очень хорошая. Она не заслужила той участи, которую ей приготовили. И не важно — по ошибке или намеренно. Найду я ей ангела. Найду… Чего бы мне это ни стоило. И не для того, чтобы доказать Тебе, что и сам я достоин понимания. Просто мне это нужно. Зачем? Не знаю. Но надо… Надо…

Под аккомпанемент сбивчивых мыслей Ферериус уснул. Ласковый сегодня океан не спеша нёс его матрас к какому-то невидимому отсюда острову. Три зубастых кита, застывшие чуть на глубине, отгоняли от лёгкой добычи кровожадных акул. Но тихо и осторожно. Так, чтобы самим не нарушить покой измученного прапоса…

А тому снился Несгибаемый Атоний. Давний друг, погибший так нелепо, снова был жив. Великий серафим-созидатель — высокий и сильный, с расправленными за спиной шестью радужными крылами — стоял на вершине высочайшей египетской пирамиды. Глас его — низкий, глубокий, мощный, что боевой оркестр Иерихонских труб — разносился над безбрежными песками, унося праведные души в Рай:

— Фер, дружище… Никогда не сдавайся. Не надо идти против себя… Кто знает, какова твоя истинная природа? Владыка? Всевышний? Возможно… Но они дали тебе главное — волю. Вспомни, ты и раньше творил, что хотел… Оглянись вокруг, Фер! Посмотри на людей… На их прекрасных женщин… Это ты! Ты сделал их красавицами… Не дай ты им однажды косметики, добрая половина никогда б не нашла себе мужей и не познала радости материнства… Взгляни на людские страны, на их города… Все разные и все великолепные… И это тоже благодаря тебе, Ферериус… Не разрушь ты Вавилонскую башню, мир бы никогда не увидел ни Парижа, Рима, ни Нью-Йорка, ни Москвы, ни Пекина… Ты всегда нёс благо, Фер… Пусть никогда об этом не задумывался… И это тоже во благо…

— Атоний, прошу тебя, — застонал Ферериус. — Не надо меня мучить. Повелитель разгневается, и тогда…

— Поверь, Он не разгневается, — рассмеялся Атоний. — Просто поверь… И всегда оставайся собой… Кто знает, может пора им уже вырасти? Крыльям…

* * *

Светлана Владимировна позвонила в начале июня.

Сказала, что Дария более-менее оклемалась после той трагедии.

Может, увидимся? Просто так. Чтоб продолжить знакомство.

— Завтра в Доме художника на Крымском валу открывается большая выставка современной русской живописи и скульптуры. Если вы с Дарией не против, я бы пригласил вас посетить её, — предложил продюсер.

— Современная живопись? — скептически переспросила Светлана Владимировна. — Вы думаете, это интересно?