Тимур-завоеватель и исламский мир позднего средневековья

Когда Ибн Хальдун написал в 1377 году «Введение», он еще очень сдержанно говорил о быстрых путях сверхъестественного восприятия, как, например, астрология, наблюдения с птичьего полета и другие; допускал, конечно, что у людей есть способности к такой деятельности и что правитель берет их на службу для своих целей. Многочисленные примеры и из исламской истории известны. Тем не менее, шариат запрещает овладевать при помощи названных методов знаниями, которые Бог вообще не разрешает получать людям, помимо некоторых исключительных случаев, в которых создатель сам раскрывает это избранным им. Ибп Хальдун верит, что подобное случается, прежде всего, в снах или это сопутствующее явление святости человека. Сверхъестественные познания, достигнутые преднамеренно при исполнении определенных занятий, могут быть, конечно, ошибочными131. Если же, напротив, сверхъестественное представление выпадает на долю суфиев, собственная цель которых — растворение в едином Боге, то следует говорить об акте божьей милости, о чуде. Примеры, которые Ибн Хальдун здесь приводит, доказывают, что он убежден в истине таких неумышленных представлений. Правда, исламский юрист, который хотел бы судить о таких явлениях в зависимости от верности шариату лиц, с которыми они происходят, ступает на зыбкую почву. Есть суфии, которые в силу того, что они, очевидно, душевнобольные, совершенно не могли бы действовать в духе шариата по закону, и все же они имели бы бесспорно высокий ранг святости. Святость не ограничивалась теми людьми, которые жили строго по шариату132. Невольно признает здесь Ибн Хальдун, как хрупка преграда, которую ученые шариата защищают от суфизма дервишей. Ибн Хальдун во «Введении» делает в одном месте наброски антропологических предпосылок сверхъестественного познания.

Чувственные впечатления человеческой души мешают вступить в связь с областью сокровенного своим, свойственным ей образом. В глубоком сне это, конечно, может случиться, когда на некоторое время сбрасывается завеса материальности, «или с помощью способности, которая находится... только в определенных людях, как, например, в предсказателях, или с помощью лишений для искупления грехов, как это делают суфии»133. Действенность определенных приемов прочтения сокровенного для Ибн Хальдуна, следовательно, вне всяких сомнений, высока. Он описывает вслед за этими высказываниями искусство предсказания с помощью «Заираджи», техники, которая, очевидно, имеет преимущество в том, что она не запрещена шариатом, так как она была разработана Мухаммедом Ахмедом аль-Марракуши, умершим в 1337 году. В 1370 году Ибн Хальдун посвящен в тайны«Заираджи». Вначале он сомневался в этом искусстве, так как не хотел верить преданию, которое связало этот метод с пророком Мухаммедом и, таким образом, объявило его допустимым, сообщает один очевидец. Но затем спросили саму «Заираджу», применяется ли она уже издавна, и выяснилось, что уже Идрис, литературный герой среди пророков доисламского периода, знал ее. Ибн Хальдун был вне себя от радости от этого ответа.

У «Заираджи» речь идет о схеме концентрических кругов, которые подчинены планетным сферам, четырем стихиям, «созданным вещам, спиритуализму и другим видам существования и знаний». Так называемые струны делят схему кругов на двенадцать сегментов, предоставленных знакам зодиака; на каждую струну пишут определенные комбинации букв, которые стоят здесь по их численным значениям. На каждые двенадцать полей заносят по семь наименований наук, например, «геометрия», или другие понятия, как «победа» или «отец и мать». На обратной стороне листа рисуют сетку из двадцати пяти квадратов, которые заполняются буквами и цифрами по установленному образцу. В запутанном методе, который подробно описывает Ибн Хальдун, можно дедуцировать ответы на написанные вопросы134.

Совершенно откровенно Ибн Хальдун не признался в том, что он получил сверхъестественные представления с помощью «Заираджи»; он только признал, что он в этом разобрался135. В его сочинении, направленном против суфизма дервишей, много места уделяется методу высматривания сокровенного, а также методам магического влияния действительности. Очень подробно цитирует он таких авторов, как египтянин аль-Буни (ум. 1251), возможно, самый главный авторитет в этой области в исламское средневековье136; он копирует его космографию, предположения для тогдашних методов познания и влияния, но также упоминает в этой связи и Ибн аль-Фарида, Ибн аль-Араби и других учителей единственности бытия. И он ни в малейшей степени не оспаривает то, что с помощью магии можно проникать в «мир природы»; это многократно проверено137.