Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

«Через несколько дней, – вспоминал Рокфеллер в своих мемуарах, – я разработал проект так, что дорожки при скрещивании открывали наилучшие виды с вершин холмов, расширявших горизонт, а на заднем плане виднелся речной пейзаж, с холмами, облаками и широко раскинувшейся долиной, венцом всего моего создания. Я отметил направление дорожек и наконец положение дома своими столбиками».

Затем он сказал Босворту: «Посмотрите, пожалуйста, и решите сами, какой план из двух лучше»⁴⁴. Когда его план был принят, Рокфеллер приписал решение своему общеизвестному превосходству, хотя непонятно, как Босворт мог бы возразить. Рокфеллер внес собственные идеи и в регулярный парк – террасами рядом с домом. Он настаивал, что у дорожек южнее дома следует посадить липы, уже зная, что эти деревья быстро растут и быстрее всего отбросят тень на тропинки.

К счастью, Рокфеллер не все делал сам и позволил Босворту создать царственную фантазию прямо из итальянского Ренессанса, с гротами, фонтанчиками, перголами, утопленными садами, фигурными кустами, классическими статуями и бегущими ручьями. Недовольный стоимостью этих украшений, Рокфеллер, прогуливаясь по землям с гостями, говорил им лишь отчасти в шутку: «Знаете, эти ручейки звенят весьма звонко!»⁴⁵

Сетти особенно понравился японский сад Босворта с причудливым чайным домиком, но Рокфеллер, каждый раз глядя на него, видел чистой воды вымогательство и жаловался сыну: «Я с трудом могу понять, как этот маленький японский дом, который, как я полагал, будет очень несущественным делом, достигнет цены в десять тысяч долларов… Босворт, возможно, хорош. Надеюсь, мы почувствуем позже, как и ты, что он не стал для нас слишком дорогой роскошью»⁴⁶.

Когда бы они ни соглашались на одну из скромных идей Босворта, Рокфеллер ворчал, что в итоге это стоило дороже, чем они думали. Сначала Старшему назвали цифру в тридцать тысяч долларов за все ландшафтные работы, и в 1910 году он ужаснулся, увидев счет, раздувшийся до семисот пятидесяти тысяч долларов – больше стоимости дома и обстановки вместе взятых! (Сегодня это составило бы почти двенадцать миллионов.) До этого момента он сдерживался, но теперь устроил сыну хорошую выволочку. «Допустим, мы имеем удовлетворительный результат, но семьсот пятьдесят тысяч очень непохоже на тридцать тысяч долларов, по сути это в двадцать пять раз больше, и господин Босворт получил за свои услуги на пятьдесят процентов больше, чем по первому расчету стоимости, данному мне. Я не хочу, чтобы все узнали, каковы были наши расходы»⁴⁷. В итоге дом бледнел по сравнению с величественными садами, и, должно быть, это на самом деле нравилось любящему воздух Рокфеллеру. При всех своих жалобах, он обожал земли и установил электрические фонари, театрально освещавшие их ночью. «Если бы вы посетили меня темнейшей ночью, – хвастался он, – я бы показал вам виды деревьев от одной части моего поместья до другой, всего лишь нажав на кнопку»⁴⁸

.

Начиная с 1911 года дом пережил еще два года обновлений и превратился в прекрасный образец американского ренессанса, модный стиль, говорящий об уверенности быстро растущего промышленного класса. Дом узкий, но вытянутый, возвышался на четыре этажа над землей, и два этажа уходили вниз в склон. Исчез полный спален третий этаж, его заменила мансардная крыша. Превратив деревянную веранду в каменную лоджию, дом на сорок комнат приобрел новое достоинство и величие. Хотя его нельзя назвать абсолютно скромным, Кайкат выглядел чинно и строго и свидетельствовал о простоте владельца. Он совершенно не соответствовал тому, что мог бы позволить себе Рокфеллер или что могли бы построить другие гордящиеся собой магнаты.

К радости Старшего, перепланировка повлекла за собой сложные инженерные проблемы. Чтобы удлинить подход к дому, сотни погонщиков завозили тысячи телег грунта, потребовалось соорудить огромную подпорную стену. Чтобы подвозить припасы, не беспокоя обитателей, для грузовиков был вырыт подземный туннель, и Старшему доставляло удовольствие смотреть, как экскаваторы прорезают дыру в склоне холма. Строительство воодушевляло его, как будто он был маленьким мальчиком, получившим новые игрушечные машинки. Переделка Кайката продолжалась до октября 1913 года, и через два года Джон и Сетти наконец вернулись в дом. К этому моменту Сетти была очень больна, и жить ей оставалось недолго.