Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

Перед началом строительства Рокфеллер, знаток инженерного искусства, выложил на стол ряд требований. Чтобы укрепить здоровье Сетти, он хотел, чтобы Кайкат получал зимой максимум солнечного света. Он хотел, чтобы солнечный свет следовал за ним в его повседневных делах, например, освещал столовую в обед, но чтобы спальня днем оставалась в тени во время сна. Требование могло бы смутить самого опытного архитектора, но для Рокфеллера, который интересовался строительством, это была детская игра. Он соорудил устройство наподобие ящика, установленного на вращающемся диске в центре строительной площадки. Расположившись в этой коробке на несколько дней и работая с рычагами, он наблюдал, как солнечный свет ложится на маленькую модель дома. Затем он представил свои почасовые графики архитекторам, и те развернули основание дома соответственно.

Младший и Эбби бросились на строительство Кайката со смесью страсти и волнения. (Младший, завороженный измерениями, всю жизнь носил в кармане складную четырехфутовую рулетку.) Они наблюдали за созданием трехэтажного георгианского особняка с элегантными габлями и мансардными окнами. Из уважения к баптистским ценностям, дом не имел бальной залы, но в нем был орган фирмы «Эолиан» и для религиозной, и для светской музыки. Младший и Эбби неравнодушно относились к своему творению. Посетив некоторые претенциозные «шато» на северном побережье Лонг-Айленда, Младший сказал, что Кайкат в сравнении «гораздо менее вычурный, чем многие дома, какие мы видели», но «более совершенен в своем роде, более гармоничен и очарователен»⁴¹

.

Джон и Эбби обратились к Огдену Кодмену, дизайнеру интерьеров из Бостона, который помогал Эдит Уортон переделать ее дом в Ньюпорте и в 1897 году вместе с ней написал книгу «Убранство домов». В книге Уортон восставала против холодных загроможденных комнат ее детства. Кодмен хотел придать Кайкату легкое спокойствие английского сельского дома, обставив его предметами, которые казались бы старыми семейными реликвиями. Ни одна деталь не ускользнула от пристального внимания Джона и Эбби. Они носились с каждым предметом с тем легким трепетом беспокойства, которое Младший всегда испытывал, выполняя задания отца. «Мы купили всю мебель, фарфор, ткани, стекло, серебро и предметы искусства, привлекая, конечно же, лучших советников», – вспоминал он⁴²

. Прежде чем торжественно показать дом родителям, Младший и Эбби и ели, и спали там шесть недель, проверяя каждую спальню.

Уверившись, что дом готов, в октябре 1908 года они с опаской пригласили Джона и Сетти опробовать его, и поначалу казалось, что это ни с чем не сравнимый успех. «Новый дом готов и полностью обставлен Джоном и Эбби для нас, – записала Сетти в своем дневнике. – Он красивый и удобный, внутри и снаружи»⁴³

. Сетти и сестра Лют с удовольствием играли на большом органе с механическим пианино, а Старший привозил органиста из Баптистской церкви на Пятой авеню для концертов после ужина воскресными вечерами. В тот День благодарения в новом доме собрались три поколения Рокфеллеров, Эбби и Младший привезли свой растущий выводок – Бабс, Джона III и пятимесячного Нельсона. Они установили традицию не курить и не пить ни в Кайкате, ни в Эбитон-Лодж.

К сожалению, испытания Младшего и Эбби только начались. Так как Сетти болела, они старались не беспокоить ее строительными подробностями, но она была крайне разборчивой леди. Из дипломатии Джон и Сетти делали вид, что они в восторге от нового дома, но высказывали все больше недовольства в разговорах между собой. На третьем этаже, предусмотренном для гостей, крошечные окошки делали комнаты душными и неудобными. Затем обнаружились более серьезные проблемы. Лифт ужасно грохотал; трубы в ванной комнате Сетти ревели и раскатисто отдавались в общественных местах, шум от служебного входа под спальней Джона Д. действовал ему на нервы; дождевая вода протекала в столовую, камины иногда извергали клубы дыма и так далее. Сетти даже нашла неподобающими очаровательные статуи херувимчиков на веранде позади спальни и отдала переделать их в благонравных девушек-ангелов. Когда родители нарушили молчание и сообщили о своем беспокойстве, сердце Младшего замерло: он опять их подвел. Через год было решено полностью переоборудовать дом.

Но все же суматоха с домом была несравнима с переполохом на землях. Уильям Уеллес Босворт планировал окружить Кайкат небольшим регулярным парком на двести пятьдесят акров (ок. 100 га), а остальное поместье оставить примерно в его диком первозданном виде. Так как Старший считал себя специалистом по ландшафту, он сразу же почувствовал неприязнь к Босворту, в котором видел соперника и вдобавок к тому же пугающе дорогостоящего. Когда Босворт представил свои планы, Рокфеллер фыркнул, что мог бы сделать лучше: