Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

До конца дня у Рокфеллера случился сердечный приступ. В пять минут пятого утром 23 мая он впал в кому и умер во сне. Официальной причиной смерти назвали кардиосклероз, уплотнение и воспаление стенки сердца, хотя точнее было бы сказать, что он умер от старости. Рокфеллер ушел мирно, не дожив всего шесть недель до своего девяносто восьмого дня рождения. Его мирная кончина разочаровала критиков, которые все еще надеялись на некоторое возмездие при жизни.

Когда распространились новости о смерти Рокфеллера, толпы собрались у его дома, и звонарь Баптистской церкви единения звонил в колокола. После церемонии прощания в Ормонд-Бич для его сотрудников и друзей охрана на мотоциклах сопроводила гроб на железнодорожную станцию, где его поместили в частный вагон для путешествия на север в Покантико. Когда поезд прибыл в Тарритаун, Младший и его пятеро сыновей ждали на платформе в одинаковых шляпах. 25 мая преподобный Гарри Эмерсон Фосдик произнес краткую трогательную надгробную речь на церемонии прощания в Покантико, а доктор Арчер Гибсон играл на органе в Кайкате. Как напоминание, что покойный никогда не испытывал недостатка в недоброжелателях, сотрудники полиции охраняли Покантико-Хиллс от нарушителей, пока шла служба. Во всем мире сотрудники всех фирм-преемниц «Стандард Ойл» почтили память пятью минутами молчания. 27 мая тело Рокфеллера вернулось в Кливленд и было опущено в могилу между двумя женщинами-баптистками, которые так преданно верили в него, – Элизой и Сетти. Из опасений, что место упокоения осквернят вандалы, гроб Рокфеллера был помещен в бомбоупорную могилу, запечатанную тяжелыми глыбами камня.

Раздав почти все деньги, Рокфеллер оставил состояние в двадцать шесть миллионов четыреста тысяч долларов, показывая, что он восстановил свои потери на бирже после краха 1929 года. Основная часть его состояния приняла форму казначейских билетов США, хотя он сохранил, из сентиментальных побуждений, одну акцию «Стандард Ойл, Калифорния», помеченную «Сертификат № 1». В течение года после смерти Рокфеллера будет найдено сказочное нефтяное богатство Саудовской Аравии и Кувейта, обеспечивая нефти ведущее место в экономике ХХ века. Через шестьдесят лет после смерти основателя четыре фирмы – преемницы «Стандард Ойл» – «Эксон», «Мобил», «Амоко» и «Шеврон» – будут входить в пятьдесят крупнейших компаний мира.

Некрологи газет подробно рассказывали о Рокфеллере – благодушном филантропе, а не о Рокфеллере – яростном короле трестов в такой степени, что показалось бы немыслимым в золотую пору Иды Тарбелл. Он был «величайшим в мире филантропом и устроителем в науке отдавать», – говорилось в одной из статей²⁴. Что самое поразительное, хвала шла из всего политического спектра и даже от тех, кто состязался с ним в прошлом. Адвокат Сэмюэль Унтермайер отозвался такой хвалебной песнью об уклончивом свидетеле, которого он допрашивал: «Наравне с нашим любимым президентом он был величайшим гражданином нашей страны. Это он наглядно представил, как никто другой, мудрое применение большому богатству. Благодаря ему мир стал лучшим местом для жизни. Пусть будет благословенна память о Гражданине Мира № 1»

²⁵.

По правде, Джон Д. Рокфеллер-старший оставил противоречивое наследие. Сплав набожности и жадности, сострадания и злодейской хитрости, он воплощал собой двойственное наследие пуританских предков Америки, которые поощряли бережливость и предприимчивость, но также подстегивали чрезмерную склонность к приобретению. Он извлек смешанные идеи из религиозного обучения и от своих несовместимых родителей. Не удивительно, что он стал символом и жадности корпораций, и просвещения филантропии.

Начиная с 1870-х годов управление Рокфеллера «Стандард Ойл» отметило новую эпоху жизни Америки, которая и вдохновляла, и беспокоила население. Его непревзойденные способности и ненасытность предпринимателя открыто поставили перед страной тревожащие вопросы о форме экономики, распределении богатства и должных отношениях между предпринимательством и правительством. Рокфеллер довел до совершенства монополию, которая неоспоримо демонстрировала эффективность крупномасштабного бизнеса. Создавая новые формы управления, он наметил путь для современных многонациональных корпораций, которые начали доминировать в экономической жизни ХХ века. Но, делая это, он показал и многочисленные нарушения, которые могут сопровождать свободную от ограничений экономическую силу, особенно при угрозе избранному правительству. Как архитектор первого великого промышленного треста, он доказал, по сути, хрупкость свободных рынков, вынудив правительство уточнить правила, которые в будущем обеспечат конкуренцию и честную игру.