Ткачиха теней

Лукас смеётся:

– Можешь подойти с этим к маме.

Я холодею и мысленно молюсь, чтобы он не рассказал об этом матери. На самом деле я совсем ничего не знаю о причёсках. Даже мне слуги давным-давно не укладывали волосы. Мне хватало просто расчесаться с утра.

Лукас опускается на землю перед грядкой. Судя по длинным зелёным штукам, свисающим со стеблей, я решаю, что это зелёная фасоль.

– В общем, мама хочет, чтобы мы занялись прополкой. Сорняки – коварные ребята и разрастаются каждую неделю. Важно за этим следить, чтобы полезным растениям было куда расти. Папа продаёт овощи на рынке, а мама готовит всякие штуки из трав, вроде вчерашнего компресса, тоже на продажу.

Я сажусь рядом с ним.

– Видишь вот это растение? – он указывает на то, которое, как я думаю, и есть зелёная фасоль.

– Да.

– Это овощ. Его нужно сохранить. А вот это… – он указывает на растение поменьше, состоящее из двух длинных зелёных листьев, торчащих из земли, – это сорняк. Поэтому выдёргивай вот эти, а не первые.

– С этим я справлюсь.

– Вот и хорошо, потому что мама хочет, чтобы мы сегодня пропололи вот это всё, – он обводит рукой весь огородный участок.

– Как много!

Лукас глубокомысленно кивает:

– Это не самое весёлое занятие, но одной прополки хватает на неделю. Завтра я снова буду упражняться в выпечке.

– Я рада помочь, – говорю я от всего сердца. Они дали мне еду, одежду, кров, не говоря уж о том, что защитили от солдат. Выдернуть несколько сорняков – это наименьшее, что я могу сделать.

Мы приступаем к работе, сначала бок о бок, потом расходимся в противоположных направлениях. Изредка я украдкой бросаю взгляд на Лукаса, восхищаясь его поведением. Он общается со мной на равных, как будто мы самые обычные дети.

Очень грустно осознавать, что никто раньше так со мной не общался.

Солнце жарит, и скоро волосы прилипают к лицу, а руки облепляет земля. Но в этой работе, в том, как ряды растений становятся более ровными и аккуратными, есть что-то, что мне нравится. Я вижу, как работа продвигается, и, дойдя до половины двора, встаю, чтобы оглядеть прополотый участок.

Зелень и тени танцуют вместе на ветру – можно подумать, что они благодарят.

Внезапно что-то холодное и липкое шлёпается мне в лицо. Опешив, я убираю это – и вижу, что на моей руке осталось ещё больше грязи, а Лукас ухмыляется на другой стороне сада:

– Это всего лишь сорняк.

Смех булькает у меня в горле, я беру горсть из моей кучи сорняков и швыряю их в него. Они не долетают, и я хватаю новую порцию и бегу к Лукасу. Он уклоняется и петляет по саду, здесь он ориентируется лучше, но в итоге у меня получается поквитаться.

С сорняками в волосах он скрещивает руки на груди. А потом ловко выхватывает стебли, которые прятал в карманах, и бросает их в меня.

– Эй! – кричу я, отбиваясь. Мы бегаем по саду, швыряясь комками земли и вырванными сорняками, пока не выбиваемся из сил и не надрываем животы от смеха. Лукас падает под деревом на краю сада и облокачивается на ствол. Я усаживаюсь поблизости. Тень дерева клонится ко мне, но я подавляю желание потянуться к ней.

Дара скользит к тени, чтобы поздороваться, но я не могу её остановить, когда Лукас рядом.

– Эммелина, нам нужно сбежать и поиграть в лесу. Я могу спрятать тебя так, что никто никогда не найдёт… – Дара замирает совсем рядом с тенью дерева, привлекая её внимание ко мне, но я не могу обернуться прямо сейчас.

– Мир? – говорит Лукас, демонстрируя пустые руки.

Я хихикаю.

– Мир, – соглашаюсь я.

Он вздыхает, глядя на беспорядок, который мы устроили в саду:

– Знаешь, нам придётся здесь всё убрать.

– Тогда, наверное, пора начинать, – говорю я, заняв свои руки тем, что обёртываю травяной стебелёк вокруг пальца, но это совсем не то, что играть с тенями.

Лукас садится прямо:

– Пора. Но сначала я хочу тебе кое-что показать.

Я вскидываю бровь:

– Что?

Он поднимается на ноги и протягивает мне руку. Я беру её, он тянет меня вверх, Дара бухтит за моей спиной. Когда Лукас отнимает руку, я всё ещё чувствую тепло в том месте, где его пальцы мягко обхватывали моё запястье.

Мы идём обратно к грядкам, но на этот раз медленнее. Лукас встаёт над одним из участков, который мы расчистили в первую очередь – с зелёной фасолью, – и начинает петь.

Музыка окутывает сад, и свет вокруг нас изгибается и играет в ответ. Температура поднимается на несколько градусов, и я закатываю рукава.

– Ох, не нравится мне это, – говорит Дара так тихо, что я едва её слышу. Но разворачивающееся передо мной зрелище так увлекательно, что я тут же выбрасываю её слова из головы.

Лукас направляет свет вниз, ближе к земле, но оставляет рассеянным, не фокусирует, как в тот раз, когда пёк круассаны. От восторга у меня перехватывает дыхание, когда на моих глазах зелёные бобы начинают распухать и расти, открываются новые листья и плоды наливаются соком.