Тлеющие осколки разбитых надежд

— Я всё слышала, — с разочарованием, ответила она. — И это мой брат… — княжна Дарья дёрнулась от его руки, которую брат положил на её плечо, и, резко развернувшись, быстро, словно молния, рванула оттуда. Михаилу ничего не оставалось, как только бежать за ней. До дома Николая было недалеко, Дарья стремительно направлялась именно туда. По дороге княжна где-то прихватила кнут и, вбежав в дом, а следом в комнату Николая, со всей силы и с ненавистью, ударила его кнутом.

— Мерзавец!

— Эй! Ты чего! — тот, с ужасом, увернулся от второго удара.

— Darie, ты что творишь? — воскликнул Михаил, который только догнал сестру.

— Не лезь, — грубо ответила ему княжна Дарья и уже обратилась к Николаю: — Высечь бы тебя плетьми, да прилюдно! Знаю я про твои делишки! Человека изувечил! Над крестьянами издеваешься! Ещё и в карты проиграл такие деньги! Гуляка! Позорник! Позоришь великую княжескую фамилию Кибаковых! Отцу было бы очень стыдно за тебя! А мать, разве она таким тебя растила? Она считала тебя достойным человеком.

— Да ты на себя посмотри. Хватит меня бить! — он перехватил кнут из её рук и отбросил в сторону. — Ты же просто надменная и жестокая эгоистка. Ещё все удивляются, что ты до сих пор не замужем, а чего удивляться, ведь кто ж такую тварь-то потерпит? А годы-то идут, сестричка, чай не молодеешь, так и останешься в старости одна, хотя ты уже одна и не нужна никому. Так тебе и надо!

С каждым его словом в сердце Дарьи будто втыкали по иголке, ибо Николай задел её за самое больное. Она, отвернувшись и не сказав ни слова, выбежала оттуда в свою комнату. Княжна упала на колени и закрыла лицо руками, ей хотелось не просто плакать, а громко кричать и бежать куда-то или просто сгинуть в небытие, дабы её никто не нашёл, но она даже не плакала, а от злости царапала ногтями свои бледные щёки.

«Он прав… Прав! Кто меня потерпит?» — думала она. «Князь Андрей…» — княжна Дарья резко вскочила и поглядела на себя в зеркало. Щёки её побелели, на них были видны свежие красные царапины; глаза её отчего-то покраснели, хотя она не плакала. «Ах, как я хочу его видеть! А у меня ведь день рождения сегодня, тридцать лет мне уже. Не молодею ведь…» — княжна отвернулась от зеркала и опустилась на диван. По её щеке побежала одна слеза, а за ней ещё.

В комнату тихо вошла Катерина, она присела рядом со своей госпожой и, чуть приобняв её, мягко молвила:

— Дарья Алексеевна, милая госпожа моя, Николай Алексеевич ведь не прав, уж я-то точно знаю, какая вы добрая. Ведь, ежели бы не вы тогда, десять лет назад, уж и не знаю, что и было бы со мною. А Андрей Николаевич? Он только благодаря вам выздоровел. Князь ведь так любит вас, и я уверена, что он очень тоскует по вам сейчас.

— Ты что-то хотела? — недовольно отозвалась княжна Дарья.

— Да вот, Ваше сиятельство, Александр Алексеевич там пришёл к вам. Я ему сказала, что вы не можете принять, но он настаивал.

— Пущай войдёт, — ответила Дарья. Она встала, стёрла слёзы, поправила сбившиеся волосы и повернулась к двери.

Катя весьма скоро вышла, а князь Александр вошёл. Он сразу подошёл к ней и, осторожно поцеловав её руку, произнёс:

— Darie, извините, ежели потревожил, но Николай не прав, посему не расстраивайтесь сильно — не принимайте его слова близко к сердцу.

— Нет, в чём-то он прав… Я не держу зла на него, ибо на правду не обижаются, — княжна выдернула свою маленькую руку из рук брата и отвернулась. — И не нужно жалеть меня, ни в коем случае.

— Каким бы ни был человек, он достоин любви, и даже такой, как Николай, а как вы тем более.

— Ты прав, каждый достоин любви, — она, тяжело вздохнув, повернулась к Александру. — Я хотела спросить, а отчего ты всегда ко мне на «вы» обращаешься?

— Извините, но мне неловко обращаться к вам на «ты», княжна, мы с вами мало знакомы, а я весьма уважаю вас, вы ведь намного старше меня.

— К сожалению да… Я не видела тебя с того самого момента, как наши родители перестали жить вместе, мне тогда было двенадцать, а сейчас уже тридцать, — Дарья пристально взглянула на младшего брата и, с каким-то разочарованием, но в то же время с гордостью, добавила: — Как же ты на отца нашего похож…

— Я почти не помню его, мать не говорила о нём, но когда я жил у брата Михаила, он много рассказывал мне про отца.

— Майор значит ты… — княжна Дарья натянуто улыбнулась и взглянула на погоны, на его плечах. — Небось в войне участвовал?

— Да, в этой войне, что была в прошлом году, вот и дослужился до майора.

— Молодец какой… А ты знаешь полковника князя Болконского?

— Андрея Николаевича? Как же не знать! Командир наш, я ведь в его полку служил. Этакий командир, да прирождённый! Все в полку его весьма уважали. Я всегда восхищался им — прекрасный командир и такой человек, герой ведь! Только вот под Бородино его очень тяжело ранило, сказали, что безнадёжно… Правда меня перевели в другой полк, посему я и не знаю, выжил тогда наш князь али нет. Жаль, конечно, ежели нет, хороший человек ведь…

— Выжил. Только не спрашивай ничего, пожалуйста, — с горечью, проговорила Дарья.