Точка невозврата

Кира взглянул на меня и мягко улыбнулся.

— Я знаю, что они не со зла. — сказал он. — Очевидно, они сильно тебя уважают. Если не вспоминать о подколах.

Я кивнул.

— Да уж, наверно. Они живут за счёт шуток.

— А насчёт секретности, — начал Кира, — Милый мой, мы делаем то, что необходимо. — Он положил руку на моё бедро и чуть сжал.

— Чего бы это ни стоило.

Кира не убрал ладонь, и я положил свою сверху.

— Чего бы это ни стоило.

* * * *

Путь до родителей Киры занял сорок минут. Мы были достаточно далеко за городом, чтобы никто нас не узнал. Поэтому выйдя из машины я не колебался и пошёл ко входу вместе с Кирой.

Старый одноэтажный дом с верандой был семейным и очень в духе пригорода. Кира протопал по лестнице и просто распахнул дверь. Он прокричал «Мам?», обернулся и улыбнулся, ожидая, когда я войду.

Первое, что встретило меня внутри — запах. Что-то пахло невероятно вкусно.

— О, отлично. — Мы услышали голос его мамы откуда-то из дома. — Кира, достань кое-что для меня.

Сняв обувь, мы прошли в кухню. Кира быстро дотянулся и схватил контейнер с верхней полки, передавая матери и заодно целуя её. Одновременно его папа зашёл с пучком свежих трав в руках.

Между ними завязалась беседа. Очень скоро я заливался, наблюдая их гримасы, шутки и закатывающиеся глаза. Сэл показывал Кире жесты, пока не видела Юми. А когда не смотрел Сэл, Юми за его спиной знаками говорила о муже с Кирой, пока тот не засмеялся вслух.

Понятия не имею, о чём шла речь, но со стороны выглядело крайне весело.

Вскоре мы уже ели самый вкусный ужин, который у меня когда-либо был. Беседа так и не затихла. Юми задала мне пятьдесят вопросов, в основном про работу, но потом спросила про семью.

— Моя мама умерла, когда мне было 17. — Все трое внимательно на меня смотрели. Я встретился взглядом с Кирой и продолжил: — Отца я никогда не знал.

Я почувствовал, как под столом его рука стиснула моё колено. Перевёл взгляд на родителей Киры и улыбнулся.

— Поступил в полицию, когда исполнилось 18. История моей жизни.

Юми ласково улыбнулась.

— Должно быть, ты хорош, — заявила она. — Только хорошие полицейские попадают в телевизор.

Я усмехнулся, но ответил вместо меня Кира.

— Мама, он — лучший.

Сэл прожестикулировал, и я посмотрел на Киру за разъяснением.

— Он хочет знать, бывал ли ты в перестрелках. Как в кино.

Я хохотнул.

— Стреляли, избивали, угрожали ножами, битами, разбитыми бутылками...

— Господи Боже, — прошептал Кира.

Я посмотрел на Сэла и улыбнулся.

— Но нет, никакого жонглирования пистолетом в духе Джона Уэйна (прим. пер.: американский актёр, «король вестерна»).

Кира помотал головой.

— Кажется, к твоим тренировкам по кикбоксингу нужно отнестись серьёзнее.

Я усмехнулся.

— Думал, что мы уже отнеслись серьёзно.

Юми поднялась и начала убирать со стола.

— Кикбоксинг не защитит его от пуль.

— Согласен, не защитит, — пробубнил Кира и серьёзно на меня посмотрел. — Не могу поверить, что в тебя стреляли!

Я фыркнул.

— Я полицейский наркоконтроля в Лос-Анджелесе! Конечно в меня стреляли.

Кира моргнул, очевидно, потеряв дар речи. Юми позвала его на кухню, и мы остались вдвоём с Сэлом. Я взглянул на отца Киры. Тот улыбался вслед сыну, выходящему из комнаты. Он перевёл глаза на меня, хохотнул и поднялся, призывая идти за ним.

Мы перешли в гостиную, к камину. Когда я встал рядом, мужчина указал на фотографии на каминной полке. Как будто график взросления Киры. От черноволосого кареглазого улыбающегося малыша, ученика начальных классов и маленького футболиста до подростка в форме для карате и выпускника.

Я посмотрел на Сэла и улыбнулся.

— Он держал вас в тонусе?

Мужчина засмеялся и кивнул. Показал на фотографии маленького ребёнка и сделал ладонью жест «так себе», говоря, что Кира был не так уж и плох. А после указал на фото подростка и закатил глаза.

Я хохотнул.

— Бьюсь об заклад — он был тот ещё бунтарь. — Потом поближе взглянул на фотографию Киры-футболиста и повернул лицо к Сэлу, чтобы он смог прочитать по губам. — У него тут фингал под глазом?

Сэл подтвердил со вздохом и выставил руки на манер бойца.

— Кира всегда дрался? — спросил я.

Его отец закивал и показал на фотографию Киры в форме каратиста. Я с пониманием склонил голову.

— Он пошёл в боевые искусства, чтобы научиться защищаться?

Сэл снова кивнул, и в этот момент Кира появился в комнате. Он подошёл прямо ко мне и обхватил рукой мою талию.

— Папа рассказывает неудобные истории?

Я фыркнул, слегка смущённый тем, что Кира демонстрирует чувства перед своим отцом.

— Лишь то, что ты постоянно ввязывался в драки.

— До сих пор так делаю, — гордо произнёс он. — Но сейчас я получаю деньги, поддерживая форму и обучая других.

Я покачал головой и снова взглянул на школьные фото.

— Сложно поверить, что ты был настолько маленьким, — признался я, проводя рукой по спине Киры. Даже зная, что Сэл глухой и не может услышать, я наклонился ближе и прошептал: — Хотя ты до сих пор такой же сладкий.

Сэл что-то показал, и Кира засмеялся.

— Папа говорит, что стоит научиться прятать губы, если ты хочешь говорить непристойности.

О.

Боже.

Мой.