Точка невозврата

Доктор Голдштейн ушла, Курта и Тони отозвали с нового дела, а Томич вновь оказался в приоритете. Время истекало. Судебное заседание должно было начаться через две недели. Не стоило упоминать, что парни не были в восторге от меня.

На протяжении следующей недели мы сделали всю работу заново. Просьба о личной беседе с Митчем — о моей ориентации — позабылась.

Я видел Киру каждый день, хотя иногда приезжал к нему далеко за полночь. Открывая дверь ключом, который он дал, я пробирался к нему в кровать. И он обнимал меня даже во сне.

Несмотря на хаотичное расписание, я по-прежнему ходил на бокс с моим любимым тренером, потом принимал душ и возвращался на работу. Я заменил получасовые занятия на полный час, чтобы проводить больше времени с Кирой. Да, физическая нагрузка помогала избавиться от стресса, но этот час был ещё и прелюдией. Тесный телесный контакт, во время которого мы оба потели и тяжело дышали. И возбуждались.

В пятницу после тренировки Кира, разбинтовывая мои ладони, посмотрел на мой член. Наклонившись, он прошептал:

— Даже не смей передёргивать в душе. Этот заряд — мой...

Проклятье, я практически кончил прямо на месте. Кира усмехнулся, а я пошёл на работу с ноющим членом.

Ребятам я сказал, что тренировки стали длиннее, потому что вдобавок к боксу я начал осваивать кикбоксинг. Они даже не моргнули. Вместо этого высказали, что я ловлю кайф от рукоприкладства, и не верили, что я плачу немалые деньги за избиение.

Они, как и прежде, не подозревали.

Я хотел рассказать Митчу. Хотел поделиться, но после загруженной недели нас поглотила усталость и напряжение. Я не собирался обезоружить его новостями о подлинном статусе Киры.

Следующая неделя прошла не намного лучше. Дело отнимало всё моё время и постоянно крутилось в голове. К четвергу мне казалось, что мы с Кирой не виделись целую вечность. Я поехал к нему чуть позже восьми, с китайской едой и извинениями.

— Не нужно постоянно просить прощения, — ответил мне Кира. — Я понимаю, что ты бы не стал одним из лучших полицейских Лос-Анджелеса, если бы не проводил на работе кучу времени.

Его выдало выражение разочарования на лице.

— Прости, детка, — повторил было я, но он тихо меня поцеловал, прижавшись мягкими горячими губами к моим.

А потом я предупредил, что мы не увидимся на выходных, и заметил, как Кира поник.

— Видишь? — воскликнул я. — Вот это я имел в виду, когда говорил, что моя работа не подходит для отношений!

Я боялся того, насколько далеко может зайти разговор и что будет значить.

— Эй, — произнёс он, удерживая моё лицо. — Меня беспокоит не график. — И потом признался: — Меня беспокоят наркодилеры-психопаты, которых ты преследуешь.

— Ох.

Кира грустно улыбнулся.

— Я всего лишь переживаю.

На этот раз я спокойно поцеловал его, улыбнулся и сказал:

— Именно поэтому у меня есть потрясающий тренер по кикбоксингу.

Кира не улыбнулся шутке. Я откинул волосы с его лба и постарался успокоить.

— Кира, детка, пожалуйста, не волнуйся. Со мной всё будет в порядке.

Глядя вниз, он спросил:

— Хочу ли я знать, какого именно психа ты ловишь на выходных?

Я не собирался его пугать, поэтому помотал головой.

— Нет.

Кира сжал в кулаке мою рубашку и прижался своим лбом к моему. Его глаза медленно закрылись, тёмные длинные ресницы легли на щёки.

Меня накрыла волна внезапной нужды. Мне требовался он. Требовалось, чтобы он взял меня.

Я прижался к Кире, впитывая ощущения от его тела, его тепла. Вдохнул его запах. Осыпая поцелуями шею, я чувствовал его вкус на языке. Нужно попробовать больше... Я сжал его лицо в ладонях и поцеловал изо всех сил.

Кира понял. Он всегда понимал. Он знал, чего я хотел, в чём нуждался — и отвёл меня в кровать, шепча, как сильно любит. Кира заявил на меня права.

Дважды.

* * * *

Митч и я дождались пятницы и снова направились в доки в поисках Хорька. Он оказался на месте. Настороженный и под кайфом.

Хорёк рассказал, что люди Томича ошиваются поблизости и что картель продолжает работать.

— Вообще-то, — поделился он, нервно оглядываясь, — она стала даже сильнее.

Мы вновь напомнили, что Томич до сих пор за решёткой. Хорёк моргнул, потирая лицо рукой, забормотал что-то о подсчёте дней и клялся, что видел Томича на прошлой неделе.

— Ты и в прошлый раз говорил о том же, — ответил ему Митч.

Хорёк моргнул снова.

— Когда мы виделись? — Потом пацан дёрнулся и покачал головой. — Он ушёл в подполье, — пробурчал он. — Вроде пытается затаиться. — Хорёк болтал о новой поставке, идущей на улицы, и о людях Томича. Они стали более жестокими и несдержанными, а люди продолжали исчезать.

Я вздохнул. Кажется, Хорёк потерян для нас. Я заплатил ему за услуги, но сомневался, что мы ещё раз его позовём. В конце Хорёк вышел первым, как всегда. Митч покачал головой, молча сообщая, что информатор никуда не годится, и я кивнул.

Мы шли по краю дока и увидели двух мужчин, схвативших Хорька.

— Снова язык распустил? — спросил первый.

— Крысятничаешь, Хорёк? — присоединился второй.

Мужчины были крупными, по-уличному крепкими, с ледяными равнодушными глазами. Хорёк сжался в их руках, отрицая любые разговоры.