Точка невозврата

— Верно говоришь. Так, остались тут только сотрудники СБУ и разведка. Остальным — разойтись!

Офицеры начали расходиться, оглядываясь на Муженко. Андрей присел перед брезентом. Кроме ПЗРК на нем лежала большая видеокамера, записные книжки, пара бумажников, паспорта. Шевченко открыл один: гражданин России Майченко Марат Яковлевич. Тут же была аккредитационная карточка журналиста телекомпании «Лайф-Ньюс», выданная Министерством информации ДНР.

«Бля… Это русские журналюги! А если реально разведчики? Взяли их якобы с поличным…»

Андрей продолжил осмотр вещей. Он обратил внимание на полное отсутствие денег в бумажнике. «Странно… хотя нет, это как раз понятно. Сто процентов забрали спецназеры при захвате. Так, что еще… Ноутбуков нет, телефоны… тоже нет. Записные книжки? Да, блокнот. Судя по всему, рабочий…»

Андрей отложил блокнот. Его внимание привлек ПЗРК. На зеленом корпусе была четкая черная маркировка GROME 2.

— Я думал, это «Игла». Очень похожа, — за спиной у Шевченко рассматривал надпись Дима Корецкий-«Душман».

Андрей покрутил корпус в руках.

— Я в этом не очень разбираюсь. Длинная штука. Как они в легковушку с ней влезли?

«Душман» пожал плечами:

— Между сидений сунули. Делов-то. В Афгане такое видел уже. Давай лучше начнем их колоть. Чувствую, можем тут выйти на серьезную сеть.

— Какую сеть?

— Как какую? Они же сто процентов члены группы, которая валит наши вертолеты. А может, и вообще, — Корецкий увлеченно развивал свою мысль, — они могли поставлять эти комплексы из России и захотели снять отчет о работе, типа подтверждения!

— Подожди, подожди Дима. Откуда такие выводы? Они же журналисты!

— Да какие они журналисты! Посмотри на них! Худощавые, подтянутые, а этот вообще — уроженец Грозного! Как его, — Корецкий развернул паспорт, — Силякин Олег Владимирович!

— И что? — тоже начал заводиться Андрей. — Что это доказывает? Тут еще и аккредитация, по ней этот Силякин — корреспондент ЛайфНьюс.

— А аккредитацию им кто дал? ДНР! А ПЗРК? Что, его наши подкинули по-твоему?

— Нет, такое не подкидывают, — признал Андрей.

— Ну вот. Пошли, надо их колоть по горячему! Есть шанс выбить из них сведения о ПЗРК, о других группах!

В этот момент к ним подошел Таран.

— Андрюха, давай по-быстрому протокол осмотра. Сейчас Вадик подойдет, вдвоем работайте. Я пошел в Киев докладывать.

— Надо бы с пленными пообщаться, — заикнулся Андрей.

— Потом. Пусть с ними пока вон, коллеги пообщаются. Как раз разогреют. Давай, приступай.

Андрей отошел в сторонку, присел на ступеньку кунга. «Так, надо срочно сообщить в Центр!» Он достал телефон и набрал сообщение:

«Срочно! Сегодня под Краматорском захвачены два журналиста ЛайфНьюс Силякин Олег Владимирович, корреспондент, и Майченко Марат Яковлевич, оператор. Взяли их с группой, которая пыталась из ПЗРК обстрелять Краматорский аэродром. ПЗРК захвачен, расчет уничтожен. Журналисты содержатся в лагере в Довгеньком. Военные считают их причастными к уничтожению авиации и поставкам ПЗРК ополченцам».

Ответ пришел быстро:

«Принял. Держи на контроле. Тема важная!»

Шевченко взял в руки блокнот. Судя по всему, это был рабочий ежедневник Майченко. Листы пестрели датами и местами съемок различных сюжетов, с указанием погоды, освещенности, длительности и так далее. Андрей листал и листал. Старые заметки начинались с 2011 года. Среди записей попалась одна об операторской работе по съемке празднования 9 мая в Душанбе. Ничего подозрительного, только операторская работа.

— На, почитай. Странный шпион, три года занимается операторской работой, — он протянул блокнот Вадиму.

— Да, хрен его знает, может, у него прикрытие такое. Давай по-быстрому тут опишем все, и пошли с ними пообщаемся. Интересно.

Какое-то время они фиксировали выложенное на брезент имущество. Нормальный протокол, конечно, составить не удалось. Описали коротенько записные книжки, документы, видеокамеру да упаковали все в пакеты.

— Хорош, пусть потом следаки разбираются. Если они вообще будут разбираться, — хмуро произнес Андрей, ставя последнюю роспись в протоколе.

— Сомневаешься? — Вадим старательно перематывал скотчем горловины пакетов, в которые они с трудом завернули ПЗРК.

— Ну да. Сейчас наши вояки начнут из них выбивать инфу и покалечат. А кто потом их, покалеченными, светить будет? Это ж не местные, тут скандал может быть.

— А может, никто их светить не будет. Ты у них аккредитацию видел? Нет. А то, что билеты у них въездные на Украину, так это ничего не говорит. Они могли и в Киеве потеряться, и в Карпатах. Спрячут по-тихому в СИЗО и будут отвечать, типа, сведениями о месте пребывания не располагаем. Ладно, я закончил. Пошли и мы пообщаемся?

— Ага. Я тоже закончил. Давай только сначала все закинем к нам. Не таскаться же с этим по лагерю…

Яма, в которую посадили журналистов, располагалась в самом конце лагеря.

— Вот видишь, и в яму их дальнюю спрятали, чтобы никто не видел.

Когда Шевченко с Трофимовым подошли к месту, их встретили хмурые Колесов с Корецким.

— Ну, что выяснили?

«Сумрак» раздраженно отбросил окурок: