Только анархизм: Антология анархистских текстов после 1945 года

Внутри Центр оказался похожим на гигантское лоно. Далеко не сразу они нашли тот магазин, который искали. Всё это время Владимир продолжал обильно потеть и невнятно постанывать.

Владелец магазина рассказал своим новым клиентам, что этот колосс по сути был точной копией того самого оружия, которое Маркс так ловко и столь успешно использовал в классовых войнах предыдущего столетия.

Эта история происхождения монстра возбудила их ещё сильнее. Они захотели попробовать его прямо здесь и сейчас; хозяину стоило немалых усилий угомонить их.

«Я хочу это дилдо, хочу прямо сейчас, – забормотал Владимир, продолжая: – Самотыки возникли как развитие и прямое продолжение фундаментальных атрибутов траханья в целом. Разумеется, это может произойти только на наивысшей стадии его развития, когда некоторые из его атрибутов начинают трансформироваться, принимать форму и проявляться в этом направлении, будучи материальными средствами эмансипации». Тут он расправил Его, засунул себе в рот, щекоча языком залупу, двигаясь дальше вниз по стволу и вылизывая Его резиновые яйца. Он принялся неистово крутиться и долбить самого себя в рот всё быстрее и быстрее, глубже и глубже. Хозяин магазина наблюдал за ним в совершенном изумлении. Ему потребовалось время, чтобы снова взять себя в руки. Он пригрозил вызвать полицию, но было уже слишком поздно. Владимир уже не был способен сдерживать себя. «Я кончаю, я кончаю», – простонал он.

После столь убедительной демонстрации Его мощи двое мужчин с готовностью заплатили за этого Монстра непомерную цену в 60 рублей и поспешили домой, в Зимний дворец.

Уперев дилдо в своё обнажённое тело, Иосиф воткнул его в более чем жаждущий задний проход Владимира. Всю долгую русскую зимнюю ночь он снова и снова совершал это насилие над Владимиром.

Владимир стал одержим Им. Он всё меньше и меньше занимался государственными делами и требовал всё больше и больше персонального внимания Иосифа. А тот постепенно начинал уставать от всего этого, особенно от того, что Владимир был настолько поглощён Монстром, что редко теперь вспоминал о том, чтобы отсосать ему. Он начал избегать Владимира. Того же это привело в такую ярость, что на XI съезде ВКП(б) он потребовал исключения Иосифа за нарушения партийной дисциплины, однако это его намерение было единодушно отвергнуто. Владимир попробовал снова пофлиртовать со Львом, но тот оставался равнодушным. Он пристрастился к участию в оргиях с молодыми фанатами Партии и заявил Владимиру, чтобы тот проваливал. Тогда Владимир обращался к Григорию, упрашивал Михаила, пытался подкупить Николая, убедить Вячеслава, договориться с Феликсом, но всё без малейшего успеха. Все они предпочитали партийные оргии.

Теперь, когда никто не мог помочь ему утешаться Монстром, когда его жена мечтала о его верности, покупая себе трусики с разрезом, чтобы соблазнить его войти в поржавевшую дверь своего тайного прохода, чей порог он не трогал уже Бог знает сколько лет, когда она теребила своего мужа каждую ночь, лишая его надежд на женоубийство, Владимир занемог.

В своём знаменитом теперь завещании он писал, что Лев был старым дураком и потому не мог причинить своей пиписькой вреда, однако Партии в самом деле стоит опасаться Иосифа – не обладавшего в должной мере терпением, лояльностью, учтивостью и воспитанностью, а значит представлявшего потенциальную опасность для них всех. Но члены партии предпочитали думать о других вещах и не слушали старого Владимира…

С тех пор как Иосиф перебрался во Дворец, что-то пошло не так. Сперва он избавился от Сергея, владельца того магазина в Центре, обвинив его в задирании цен. Потом он ликвидировал сам Центр и ввёл монополию Партии – Иосиф стал единственным судьёй, выносящим решения об ошибках в мире эротики. Став председателем, он принялся прививать в постреволюционном обществе фаллоимитаторы всех возможных размеров и материалов – от пластика до стали. Процесс отбора кандидатов для членства в Партии стал значительно более жёстким, и тип искусственного члена, использовавшийся каждым, отражал его позицию не только внутри партии, но и в обществе в целом.

Мужчины и женщины оказались строго разделены. Для члена Партии было просто немыслимо опробовать девичье лоно своим штырём. С одной стороны, это бы свидетельствовало о плохом вкусе, а с другой – стало чем-то, чем «люди занимались раньше», на заре истории человечества, и потому с наступлением Великого Общества это стало считаться в лучшем случае устаревшим, а то и контрреволюционным. Поэтому быть застигнутым со своей оглоблей в чьей-то пещерке было не только крайне аморальным, но и, весьма вероятно, стало бы рассматриваться как реакционный проступок.

Но никто, включая и самого Иосифа, не мог использовать Монстра. Его они положили рядом с мумией Владимира, и солдаты денно и нощно стояли в карауле вокруг них. Иосиф пытался опробовать на себе этот член, но каждый раз его заставали с поличным. И вскоре он пришёл к убеждению, что Он, этот Монстр, преследует и пытается его погубить.

Репродукция