Только анархизм: Антология анархистских текстов после 1945 года

– Но разве вы слышали, чтобы кто-то голодал во время восстания или после него? – кричит ей в ответ женщина с сыром. – Разве вы слышали, чтобы пища перестала выращиваться из-за потери управленцев? Разве пищу перестали распределять из-за того, что координаторы не прибыли? Разве мы такие дураки, что не знаем, как получить муку с мельницы для пекарни?

– Если все эти процессы идут, – орёт активистка, – это всего лишь доказывает, что должны существовать Советы и Комитеты, координирующие и направляющие их.

– А если их нет, – резко отвечает женщина, – нам что же, голодать, пока они не появятся?!

В ответ на это активистка в гневе вылетает из кухни. У выхода из ресторана на улицу она оборачивается к людям, всё ещё беседующим за столиками. Она поднимает кулак и выкрикивает: «Вся власть Советам Рабочих! Вся Власть Комитетам Совета!» Никто не поворачивается, чтобы взглянуть на неё. Люди просто продолжают свои разговоры.

Взлёт, падение и повторное падение фальшивого Рейха

Грегор Томц

Эрекция

В которой мы обнаруживаем, что в мире ничего не встаёт так крепко, как правда на Рассвете.

«Женни, вот и они, – воскликнул он. – Приберись-ка, а то тут словно помойка. И передай детям, чтобы духу их здесь не было».

«Боже, да не нервничай ты так». Она дала детям денег и проводила их до пожарного выхода, быстро протёрла стол и разложила набор для игры в «Монополию». Как раз, когда она разливала вино по бокалам, Фридрих и Лиззи зашли в их квартиру на втором этаже в доме на рю де Рюс.

Карл и Фридрих принялись меняться своими женщинами с тех пор, как обосновались в Брюсселе. Это происходило примерно так: они играли в «Монополию», выпивали и разговаривали, в основном о политике, в основном говорил Карл. Когда Женни и Лиззи начинали всерьёз проявлять недовольство, Карл отводил Лиззи, а Фридрих – Женни, каждый в свою отдельную комнату. Особой пикантности всему этому добавляло то, что ни одна пара не предавалась любовным ласкам на виду у другой, никогда не говорила скабрезностей, даже никогда не намекала на то, что, как все знали, сейчас начнётся. Пока они играли, в атмосфере всегда царил дух добросердечия и благопристойности. Но когда дамы начинали зевать, двое кавалеров воспринимали это как сигнал к действию. (Зевали ли Женни и Лиззи потому, что просто им наскучивала игра, или так они старались намекнуть, что им нужно хорошенько перепихнуться? Историки диалектического материализма на сей счёт умалчивают. Но давайте вернёмся к нашему рассказу.)

Поначалу Женни было с ним нелегко. Не то чтобы кровати были слишком тесными, в конце концов, всегда можно было заняться этим и на полу. Главной проблемой было то, что его член был крупнее и твёрже того, к которому она успела привыкнуть в давние трирские денёчки, а Фридрих обрабатывал её мощными фрикциями. Но её сочная щёлка скоро привыкла к его гигантскому стволу, и хотя ей было нелегко брать в рот, а ещё сложнее принимать весь его нектар, струёй извергавшийся в её горло и стекавший с уголков её рта, так как она никогда не любила сглатывать, так вот, несмотря на всё это, она страстно хотела, чтобы Карл отрастил себе такой же елдак.

Лиззи же была привычна к более регулярным занятиям любовью с этим жеребцом из Бармена, однако она утешала себя тем фактом, что Карл лучше умел делать куни, или, по крайней мере, занимался этим с большей готовностью, чем её собственный муж.

Женни разделась. Она встала на колени перед Фридрихом в своих панталонах с ластовицами, полупрозрачном лифчике и чёрных чулках, поддерживавшихся алыми подвязками; руками, дрожащими от пьянящего желания, она с большим трудом расстёгивала его ширинку. Она постанывала и тяжело дышала, пока, наконец, не высвободила его член и принялась неистово сосать.

В соседней комнате Карл как раз принялся ласкать киску Лиззи, размышляя при этом, почему это Женни никогда не стонет так же, занимаясь любовью с ним. Пока он думал, его стояк становился всё слабее и слабее. Ему пришло в голову, что Фридрих напрашивается на месть.

И только Карл принялся обдумывать варианты мести, когда раздался громкий стук в дверь. «Чёрт побери, – подумала Женни, – если это дети, я прибью их».

«Надеюсь, это не Мэри», – подумал Фридрих, вынимая свой тугой жезл из мягкой складочки Женни.

«Где это я?» – встрепенулась Лиззи – продолжающийся стук разбудил её.

«Слава богу», – подумал Карл, шагая сначала по коридору, а потом к двери, так и оставаясь в одних носках.

На пороге стояли двое полицейских. Они предъявили ордер, подписанный самим королём, который гласил, что Карл и вся его семья должны покинуть территорию Бельгии в течение 24 часов. Причина: эксгибиционизм.

* * *

На следующий день их депортировали до французской границы, откуда они проследовали в Париж. Они поселились в «Частных апартаментах» на третьем этаже дома на рю Морг в самом центре города. Карл не мог позволить себе такого, так что счёт оплатил Фридрих.