Только анархизм: Антология анархистских текстов после 1945 года

– Я тебе расскажу о дореволюционном персонале, – говорит мужчина с тарелками. – Было три человека, которые всё время мыли тарелки и никогда больше ничем не занимались. Были профессиональные чистильщики овощей, люди, готовившие салаты, специалисты по супам, двое рубщиков мяса, пекарь на полную ставку, менеджер по доставке и его помощник, а ещё кладовщик, пятеро сутенёров, эти ничем другим, кроме сводничества, не занимались, куча профессиональных сборщиков грязной посуды, несколько бригад официантов – по мясу, по вину, и просто те, кто только раскланивался. Никого из этих дореволюционных работников уже здесь нет. Думаю, никто из них даже видеть ресторан больше не захочет.

– Но кто же тогда координирует производство, кто планирует?

– В смысле, что случилось с остальными из того дореволюционного состава? Расскажу и о них тоже. Я тогда мясо сюда доставлял. И привык наблюдать за этими «лучшими». Они, бывало, сюда приходили есть, как они говорили, в «свой собственный» ресторан. Прежде всего, был один, кого они называли Инвестор. Говорили, он выдавал чеки остальным, пока обедал. Один из тех, кому он передавал деньги, был важной шишкой. Он был «по ресторанам» и ещё много где. Тощий человечек, никогда, должно быть, не прикасавшийся к тесту, был «по хлебу». «Я по хлебу», – говорил он, когда пожимал кому-нибудь руку. А ещё один был «по мясу и птице».

– Мы в революционной организации знаем всё это, – возражает активистка.

– А вот и не знаете, – настаивает мужчина. – Тот, что был «по ресторанам», его ещё Большим Боссом называли, – он по-прежнему нас навещал, когда дела начали меняться. Еда была бесплатной, и никто не возражал, что он здесь обедает. Он всегда сидел один за столиком и продолжал сидеть за ним, даже когда все другие уходили. Похоже было, что он не хочет возвращаться на улицу. Может быть, боялся, что толпа кинется преследовать его с криками: «Вот он, вор-капиталист – пристрелите его!» Однажды вечером, когда я тут выпечкой занимался, он даже прошёл на кухню и спросил, не может ли он тут кем-нибудь работать. Вы всего этого не знаете! Вы не знаете, что тот, кто был «по ресторанам», тот, кто якобы «кормил тысячи человек каждый день», тот, кого называли Большой Босс, – этот человек даже не знал, как ему яйцо сварить! Должно быть, всё, что он знал, это только как чеки в банк отсылать. А когда банки закрылись, оказалось, он ничего-то и не знает! Я ему сам сказал, что все будут рады, если он не будет по кухне помогать, и что никто не против, чтобы он тут столовался. А он всё приходил каждый день, пока бои ещё продолжались, но после разгрома армии уже больше не вернулся.

Активистка заметно раздражена и понимает, что эти люди чрезвычайно уклончивы.

– Сказать по правде, мне совсем неинтересна бывшая капиталистическая организация ресторана. Я так много изучала общественные отношения и классовую структуру капитализма, что меня уже тошнит от этого! Я же хочу знать – как организовано это эффективное предприятие сейчас – кто координирует его работу, кто заказывает продукты, кто планирует блюда. Другими словами, кто этим всем руководит, если не Совет рабочих, направляемый Комитетом Совета?

– Сестра, – отвечает женщина, – если кто-то из нас не может чего-то сделать, то это просто не будет сделано.

– Это не ответ! – обрушивается на неё активистка. – Я понять не могу, почему вы так враждебно воспринимаете мои вопросы, почему вы так увиливаете. Я не настолько глупа, чтобы поверить, будто ресторан хоть один день может проработать без организации. Мне, кстати, известно, из чего делается хлеб! Конкретный человек должен решить, сколько хлеба должно быть испечено, чтобы знать, сколько муки ему надо заказать. В свою очередь, кто-то на мельнице отвечает за координацию их запросов с сельскохозяйственным руководством, поставляющим зерно. То же самое и с мясом, и с овощами – не говоря уж о вашем новейшем оборудовании! Для всего этого нужны координаторы, организаторы, составители планов!

Пекарь поворачивается к ней и, будто цитируя философское сочинение, медленно произносит:

– Внутри самого производственного процесса, там, где зарождаются производительные силы, возможности современного существования человечества не были истощены предыдущими формами общественной активности.

– Это невыносимо! – кричит активистка.

– А вы можете сварить яйцо? – спрашивает мужчина, помешивая суп.

– Вы все лжёте! – взвизгивает она. – Производственная деятельность такого масштаба просто невозможна без постоянного персонала, без координаторов и организаторов, без вождей. Эти задачи нельзя оставлять на волю случая! Это прямые задачи организации. Ради стабильности и порядка развитие производительных сил должно быть под контролем.