Том 1

репрыгивал через опасные утесы такими большими, сме¬ лыми прыжками, словно обладал способностью двигаться по воздуху. Но, когда охотник добрался до места ужасного убийства, он нашел там уже только мертвые тела. Разведчик взглянул мимоходом на жертвы и окинул за¬ тем взглядом препятствия, которые должны были встре¬ титься при подъеме. На самой вершине горы, на краю го¬ ловокружительного обрыва, стояла какая-то фигура с под¬ нятыми руками, в страшной, угрожающей позе. Соколиный Глаз не стал рассматривать лицо этого человека, но вски¬ нул ружье и прицелился. Вдруг с вершины горы на голову одного из беглецов-гуронов упал камень, и затем показа¬ лось пылающее негодованием лицо честного Гамута. Из расселины горы показался Магуа. Спокойно и равнодушно он перешагнул через труп последнего из своих товарищей, перескочил через другую широкую расселину и поднялся на гору, туда, где его не могла достать рука Давида. Ему оставалось сделать только один прыжок, чтобы спастись. Но, прежде чем прыгнуть, гурон остановился и, грозя ку¬ лаком в сторону разведчика, крикнул: — Бледнолицые —- собаки! Делавары — трусливые женщины! Магуа оставляет их на горах в добычу во¬ ронам! Он хрипло рассмеялся, сделал отчаянный прыжок и со¬ рвался, успев все же ухватиться руками за куст на краю утеса. Соколиный Глаз припал к земле, словно хищный зверь, готовый сделать прыжок; он дрожал от нетерпения, как лист дерева, колеблемый ветром. Магуа повис на ру¬ ках во весь рост и нащупал ногами камень, на который мог встать. Потом, собрав все силы, он сделал попытку взо¬ браться на утес; это удалось ему, он уже коснулся коленя¬ ми гребня горы... Именно в то мгновение, когда враг как бы свернулся в комок, разведчик прицелился, и в тот же миг раздался выстрел. Руки гурона ослабели, тело его отклони¬ лось‘назад, только ноги оставались в том же положении. Он обернулся, взглянул на врага с непримиримой злобой и погрозил ему со свирепым, вызывающим видом. Но руки Магуа выпустили ветку, за которую держались; одно мгно¬ вение видно было, как его темная фигура стремительно летела вниз головой мимо кустарника, окаймлявшего го¬ ру, — летела к своей гибели.

Глава XXXIII Был каждый доблестен и смел, Они разбили мусульман. Валялись груды вражьих тел, Ручьями кровь текла из ран. Когда победное «ура» Предсмертный заглушило стон, Увидели друзья, что им Вдруг улыбнулся он. Бой кончен. Веки он смежил И умер просто, как и жил... X а л л е к Солнце, вставшее на следующее утро, застало племя ле¬ напов в печали. Отзвучали звуки битвы, делавары насыти¬ ли свою старинную жажду мести, истребив целое поселе¬ ние гуронов. Сотни воронов, поднимавшихся над голыми вершинами гор или пролетавших шумными стаями над лесом, указывали путь к недавнему полю сражения. Не слышно было ни радостных восклицаний, ни тор¬ жественных песен. Чувство гордости и восторга сменилось глубоким унынием. Хижины были покинуты; вблизи них широким кругом стояла толпа людей с грустными, нахмуренными лицами. Шесть делаварских девушек, распустив свои длинные темные волосы, которые теперь свободно падали им на грудь, стояли неподвижно в стороне; только по временам они подавали признаки жизни, рассыпая душистые лесные травы и цветы на ложе, где под покровом индейских одежд покоились останки благородной, прекрасной Коры. Тело ее было обернуто простой, грубой тканью, а лицо навсегда скрыто от взгляда людей. В ногах ее сидел Мунро. Его по¬ крытая сединами голова была низко опущена; изборожден¬ ное морщинами лицо, наполовину скрытое рассыпавши¬ мися в беспорядке прядями седых волос, выражало боль тяжелой утраты. Рядом с ним стоял Гамут с обнаженной головой; его грустный, тревожный взгляд беспрестанно переходил с томика, из которого можно было почерпнуть так много святых изречений, на существо, которое было дорого его сердцу. Хейворд стоял вблизи, прислонясь к де¬ реву, мужественно стараясь подавить порывы горя. 831

Но, как ни печальна, ни грустна была эта сцена, ока была далеко не столь трогательна, как та, что происходи¬ ла на противоположном конце поляны. Ункас в самых ве¬ ликолепных, богатых одеждах своего племени сидел, слов¬ но живой, в величественной, спокойной позе. Над головой его развевались роскошные перья, ожерелья и медали украшали в изобилии его грудь. Но глаза его были непо¬ движны, безжизненны. Перед трупом стоял Чингачгук, без оружия, без укра¬ шений, без раскраски; только синяя эмблема его племени ярко выступала на обнаженной груди сагамора. С того вре¬ мени как собрались все его соплеменники, могиканин не сводил пристального взгляда с безжизненного лица своего сына. Вблизи стоял разведчик в задумчивой позе, опираясь на свое роковое оружие мести. Таменунд, поддерживаемый старейшинами своего племени, сидел на возвышении, от¬ куда мог смотреть на безмолвное, печальное собрание. 832