Том 1. Стихотворения. Переводы

[И распрыгался в че<рничной> дроби Умных ягод, черных глаз Красен снег, легко стоял в сугробе Жить щеглу вот мой указ]Видит, смотрит — весь свое подобье Не посмотрит — улетел.

Промежуточная редакция, с датой «декабрь 1936 г.», — СП

(см. Приложения, где дается по тексту СП, но с учетом поправки в ст. 6 (было: «И нагрудник красным шит»), внесенной Мандельштамом в письме от 19 декабря 1936 г. в редакцию «Звезды» (СП); согласно пометке И. М. Семенко, в письме Н. Я. Мандельштам к Е. Я. Хазину приводился еще один вариант этого стиха: «И под клювом красным шит», дата по НМ-III, с. 219). Печ. по ЦГАЛИ.

Домашнее название — «Щегол». Вместе с «Рождением улыбки» — ключевые стихи «второй воронежской тетради». «Они взаимосвязаны, и работа шла над их разграничением... Объединяющий комплекс: мякина (жевать мякину, поймать птицу на мякину, колючая мякина), улыбка, щегол — щеголь — щегловитый, упорство и непослушание, проходящие как темы. Случайно ли черно-желтый цвет? И ребенок, и щегол — реальности (только что начавший улыбаться сын Кретовой, воронежской писательницы, — и щегол, подаренный О. М. мальчику Вадику, сыну нашей квартирной хозяйки. Рядом с нами мальчишки ставили силки и велся птичий торг. Кретова же уговаривала О. М. облагоразумиться и понять, что такое современная литература и какие требования предъявляются к советскому писателю и поэту)» (НМ-III, с. 219 — 220).

«Когда щегол в воздушной сдобе...» (с. 223). — CC-I, № 327. В СССР — ЛГр-67,

с. 95 (в статье Г. Маргвелашвили). Приложено к письму Н. Я. Мандельштам к К. И. Чуковскому от 28 декабря 1936 г. (АЧ), причем строфа 1 записана по зачеркнутой:

Когда щегол в воздушной сдобе Вдруг затрясется пуховит — Он покраснел и в умной злобе Ученой степенью повит.

Печ. по АЧ. Дата — по H К.

Первоначально не входило в основной корпус, введено в него при просмотре черновиков в Калинине осенью 1937 г. Ст-ние «про непослушного щегла» было, так сказать, амнистировано за «клевещет клетка сотней птиц» и за развитие темы «птичьей свободы» (НМ-III, с. 220).

* «Внутри горы бездействует кумир...» (с. 224). — ВП-II, с. 45; в СССР — Д-87, с. 113, — с разночт. в ст. 2: «и хранимых» и ст. 11: «широким ртом». Первоначальная редакция с датой «13 декабря 1936 г.» — см. Приложения, . Промежуточный вариант строфы 3 (AM):

И странно скрещенный, завязанный узлом Очеловеченной и усыпленной кости И начинает жить чуть-чуть когда приходят гости

И исцеляет он, но убивает легче.

Список, с разночт. в ст. 13: «И исцеляет он, но убивает легче» — в письме Н. Я. Мандельштам к К. И. Чуковскому от 12 декабря 1936 г. (АЧ). Печ. по списку Н. Я. Мандельштам (AM).

Домашнее название — «Кумир». Сюжет ст-ния вызывает ассоциации С античным мифом о титане Атланте, превращенном в гору Атлас в наказание за борьбу против богов, а также с фигурой Сталина, «спрятанного» за стеной внутри кремлевского холма. Начатое одним из первых в цикле, ст-ние «...становилось медленно и все время оттеснялось теми, которые оказались более быстрыми... Неизменной во всех текстах остается вторая строфа. Перед тем, как надиктовать мне этот текст, О. М. сказал: «Я догадался — это Шилейко»... Именно Шилейко «начинает жить, когда приходят гости». Новым в этом варианте была именно эта строчка про гостей: в стихах ведь идет речь об «окостенении» человека и о превращении его в идола. Именно в связи с Шилейко появляется «тишайший» рот вместо первоначального: широкий рот...

<Написав промежуточную редакцию строфы 3 — см. выше> О. М. сказал, что это шире Шилейко, совсем не Шилейко... «Что может делать идол — исцелять или убивать»... И тут же про гору — кремень — кремль... Но идол все же был человеком — отсюда изменение последней строчки:

И вспомнить силится свой облик человечий.

Дальше О. М. убрал «тишайший рот», как относящийся к Шилейко, и вернул старую строчку:

Он улыбается своим широким ртом.