Том 1. Стихотворения. Переводы

Еще побытъ и поиграть с людьми. — Ср. начальные строки ст-ния Ф. Тютчева: «Играй, покуда над тобою // Еще безоблачна лазурь; // Играй с людьми...» (1861).

Большевея — неологизм; ср. автокомментарий поэта: «О. М. как-то тихонько сказал мне, что в победе в 17 году сыграло роль удачное имя — большевики — талантливо найденное слово. И главное, на большинстве в один голос... В этом слове для народного слуха — положительный звук: сам-большой, большой человек, большак, то есть столбовая дорога. «Большеветь» — почти что умнеть, становиться большим» (НМ-III, с. 206).

Чердынь, Обь, Тобол. — См. цикл «Кама».

Прыжок. И я в уме. — Речь идет о неудачной попытке самоубийства в Чердыни, когда Мандельштам выбросился из окна второго этажа земской больницы (см. главу «Прыжок» в HM-I). Лорелея — рейнская русалка, воспетая в немецкой поэзии и музыке; здесь — романтический символ Германии.

Садовник и палач. — Адольф Гитлер на досуге увлекался садоводством.

* «Еще мы жизнью полны в высшей мере...» (с. 218). — БП, № 185. Строфа 3 — Рудаков, 26.05.35, с разночт. в ст. 9: «Еще стрижей довольно в мире и касаток». Печ. по ВС.

Домашнее название — «Стрижка детей». Ст-ние пришло первым после цикла открытых политических стихов. «Он счастлив, поняв это. Эти полуварианты будут новой вещью — о детях — и все» (Рудаков, 24.05.35). См. также НМ-III, с. 203: «В конце апреля мы переехали в центр города — к «агенту». Первое стихотворение на новом месте — о «стрижке детей». Жить стало гораздо легче — центр — не было мучительных поездок в город — весна, возможность заработать на радио и в театре. Стихи этого периода не группируются вокруг одного (матки цикла), а идут свободно — цепочкой. «Еще мы жизнью полны в высшей мере...» — оптимистические и милые стишки на тему «жизнь продолжается» с неизвестно откуда возникшим словесным ходом «в высшей мере». Головы ли рубят, детей ли стригут — один ход ассоциаций. О. М. это заметил и сказал, что это как-то помимо его воли. А реалии простейшие — пришлось долго ждать у парикмахера — детей к первому мая стригли, как баранов. Первого мая мы уже были на новой квартире и под нами всю ночь дебоширили — в нашем доме была не то пивнушка, не то закусочная с водкой. Стихотворение сохранилось только в «ватиканском списке».

Толковые, лиловые чернила — цвет чернил «ватиканского списка» (см. НМ-III, с. 208). Близость к этой строке строки «Привычные кирпичные заборы» из ст-ния С. Б. Рудакова вызвала со стороны последнего чуть ли не обвинения Мандельштама в плагиате (Рудаков, 26.05.89, — см. об этом: Герштейн, с. 232 — 233).

* «Не мучнистой бабочкою белой...» (с. 218). — CC-I, № 320, с датой «21 июля 1935 г.». В СССР —

ЛГр-67, с. 59, с посвящением: «Памяти В. Куйбышева», с датой «1935», с разночт. в ст. 6: «Осознав шее», ст. 12: «круглые венки» и в ст. 18: «Продолженье зорких тех двоих». Автограф, с датой «весна 1935» и разночт. в ст. 5: «Обожженное обугленное тело», ст. 6: «Возгласы краснознаменной хвои» и ст. 11: «круглые венки», — собр. М. Б. Горнунга. Печ. по ВС; начальная дата уточнена по указ. автографу, конечная — по Рудаков — см. ниже.

Домашние названия — «Венок» и «Летчики». О завершении этих стихов С. Б. Рудаков впервые сообщает 21 июля 1935 г., причем окончательному на эту дату тексту предшествовали «варианты на 7 страничках», в т. ч. одна сообщаемая С. Б. Рудаковым строка:

Как венок шагающий в покое.

«...Это еще не конец, и вся история текста слишком многообильна» (Рудаков,

21.07.35). Ранняя редакция этого ст-ния, вписавшегося в цикл «политических стихов», послужила одной из причин кризиса, разразившегося 2 августа 1935 г., вскоре после возвращения Мандельштамов из поездки по Воробьевскому району. Он говорил: «Я трижды наблудил: написал подхалимские стихи (это о летчиках) — бодрые, мутные и пустые. Это ода без достаточного повода к тому: «Ах! Ах!» и только... Я написал горсточку последних стихов и из-за приспособленчества сорвал голос на последнем. Это начало опять большой пустоты» (Рудаков, 2.08.35). Поэтому не удивительно, что о продолжении работы над «Летчиками» Рудаков сообщает жене и 3, и 6, и 21 августа 1935 г. Работа над ст-нием завершилась только 30 мая 1936 г. — после того, как он прочел новые стихи Б. Пастернака в «Знамени» (1936, № 4). На отдельном листке он написал С. Б. Рудакову:

«...Шли нестройно люди, люди, люди... Кто же будет продолжать за них?

Шизоидный психопат О. М. В 30/V/36» (Рудаков, 30.05.36). В новой редакции ст-ние, по свидетельству H. E. Штемпель, послужило первым подступом к «Стихам о неизвестном солдате» (HM-I1, с. 541, 545 — 546). В ВТ этим ст-нием завершается «первая воронежская тетрадь».