Том 1 (XI-XII века)

Бывши бо единою скудости вь Ростовьстей области, и вьстаста два волъхва от Ярославьля, глаголюща, яко «Ве свемы, кто обилье держить».[613] И поидоста по Волзе, и кде придучи в погость, ту же нарекаста лучьшия жены, глаголюща, яко «Си жито держать, а сии — медъ, а сии рыбы, а сии скору». И привожаху к нима сестры своя, и матери и жены своя. Она же вь мьчте прорезавше за плечемь, вынимаста любо жито, любо рыбы, или веверицю, и убиваша

<...> многы жены, имения ихъ имаша собе. И приидоста на Белоозеро и бе у нею людий инехъ 300. В то же время приключися прити от Святослава дань емлющю Яневи, сыну Вышатину, и поведаша ему белоозерьци, яко два кудесника избила многы жены по Волъзе и по Шьксне и пришла есть семо. Янь же, испытавъ, чья еста смерда, и уведевъ, яко своего ему князя, пославь же кь нимь, иже около ею суть, и рече имъ: «Выдайте волъхва та семо, яко смерда еста моего князя». Они же сего не послушаша. Янь же поиде самъ безъ оружья, и реша ему отроци его: «Не ходи безъ оружья, осоромять тя». Онь же повеле взяти оружье отрокомь, и бяста 12 отрока с нимь, и поиде к нимь кь лесу. Они же сташа, сполчившеся противу. Яневи же идущю с топорцемь, выступиша от нихъ трие мужи и придоша кь Яневи, рекуще ему: «Видя, идеши на смерть, не ходи». Оному же повелевшю бити я, кь прочим же поиде. Они же сунушася на ня, единъ грешися

Яня топоромъ. Янь же, оборотя топоръ, и удари тыльемь, и повеле отрокомъ сещи я. Они же бежаша в лесъ, убиша же ту попа Янева. Янь же, вшедъ в горъдъ к белоозерьчемь и рече имъ: «Аще не имете волъхву сею, и не иду от васъ за лето». Белоозерьци же, шедше, и яша я и приведоша я к нему. И рече има: «Что ради погубисте толико человекъ?» Онима же рекшима, яко «Си держать гобину, да аще истребиве, избьеве всихъ, и будеть обилье. Аще ли хощеши, то предъ тобою выемлеве жито, или рыбу, или ино». Янъ же рече: «Поистине лжете: створилъ бо есть Богъ человека от земля, и съставленъ костьми и жилами от крови, и несть в немь ничтоже и не весть ничтоже, токмо Богъ единъ весть». Она же рекоста: «Ве два ведаеве, како есть створенъ человекъ». Онъ же рече: «Како?» Она же рекоста: «Мывся Богъ в мовьници и вьспотився, отерься вехтемь, и сверже с небеси на землю. И распреся сотона сь Богомь, кому в немь створити человека. И створи дьявьлъ человека, а Богъ душю во нь вложи. Темже, аще умреть человекь, в землю идеть, а душа кь Богу». Рече же има Янь: «Поистине прельстилъ есть васъ дьяволъ. Которому Богу веруета?» Она же рекоста: «Антихръсту». Он же рече има: «То где есть?» Она же рекоста: «Седить вь бездне». И рече има Янь: «То кий есть Богъ, седя вь бездне? То есть бесъ, а Богь есть седя на небесехъ и на престоле, славимъ от ангелъ, иже предъстоять ему со страхомъ, не могуще на нь зрети. А сий бо от ангелъ сверженъ бысть, егоже вы глаголете антихръста, за величание его, и сверженъ бысть с небеси и есть в бездне, якоже вы глаголета, ждя, егда придеть Богъ

с небесе и, сего емь антихръста, свяжеть узами и посадить во огни вечнемь со слугами его и иже к нему веруеть. А вама же зде муку прияти от мене, а по смерти — тамо». Онема же рекшима: «Нама бози поведають, не можеши нама створити ничтоже». Онъ же рече има: «Лжють вама бози ваши». Она же рекоста: «Нама предстати предъ Святославомъ, а ты намъ не можеши створити ничтоже». Янь же повеле бити я и поторъгати браде ею.[614] Сима же битыма, и браде поторгане проскепомъ, рече има Янь: «Что вамъ бозе молвять?» Онема же рекьшима: «Стати намъ предъ Святославомъ». И повеле Янь вложити има рубля въ уста и привязати ко упругамъ, и пустити я предъ собою в лодии

, а самъ по нихъ иде. И сташа на устьи Шекъсны, и рече има Янь: «Што вамъ молвять бози ваши?» Она же рекоста: «Сице намъ бози молвять: не быти нама живымъ от тебе». И рече има Янь: «То вамъ право молвять бозе ваши». Она же рекоста: «Аще насъ пустиши, много ти добра будеть, аще насъ погубиши, многу печаль приимеши и зло». Онъ же рече има: «Аще васъ отпущю, то зло ми будеть от Бога, аще ли васъ погублю, то мьзда ми будеть от Бога». И рече Янь к повозникомъ: «Ци кому васъ родинъ убьенъ от сею?» Они же реша: «Мне мати, а другому сестра, иному родичь».[615] Онъ же рече имъ: «Мьстите своихъ». Они же, поимше я, избиша <...> и повесиша я на древе: отместье приимша от Бога по правде. Яневи же идущю домовь, вь другую нощь медведь влезъ, угрызъ я и снеде кудеснику. И тако погыбоста научениемь дьяволимь, инемь ведуща и гадающа, а своея пагубы не ведуща. Аще быста ведала, то не бы пришла на место се, идеже ятома быти; аще ли ята быста, то почто глаголаста, яко «Не умрети нама», а оному мыслящю убити я? Но се есть бесовьское научение; беси бо не ведають мысли человечьскыя, но влагають помыслъ вь человека, а тайны не ведуща. Богъ же единъ весть помышления человецьска, беси бо не ведають ничегоже, суть бо немощнии и худи взоромь.