Том 1 (XI-XII века)

Яко се скажемь о взоре ихъ и о омрачении их. В си бо времена и в се лета приключися некоему новгородьцю прити в чюдь. И приде кудесьнику, хотя волъхвования от него. Онъ же по обычаю своему нача призывати бесы вь храмину свою. Новгородцю же седящю на порозе тоя храмины вь стороне, кудесникъ лежаше оцепъ, и шибе имъ бесъ. Кудесникъ же, вьставъ, рече новгородцю: «Бози наши не смеють внити, нечто имаши на собе, егоже бояться». Онъ же помяну кресть на собе и, отъшедъ, повеси кроме храмины тоя. Онъ же нача изнова призывати бесы. Беси же, метавше имъ, поведаша, что ради пришелъ есть. По сем же нача просити его: «Что ради бояться его, егоже носимъ на собе — крестъ?» Онъ же рече: «То есть знамение небеснаго Бога, егоже наши бози бояться». Онъ же рече: «

То каци суть бози ваши, кде живуть?». Онъ же рече: «Бози наши живуть вь безднахъ. Суть же образомъ черни, крилати, хвостъ имущи; вьсходять же и подъ небо, слушающе вашихъ боговъ. Ваши бози на небесе суть. Аще кто умреть от вашихъ людий, то возносимь есть на небо, аще ли от нашихъ умираеть, но носимъ есть к нашимъ богомъ вь бездну». Якоже грешници вь аде суть, ждуще мукы вечныя, а праведници вь небеснемь <...> жилищи вьдворяються съ ангелы.

Сица ти есть бесовьская сила, и лепота и немощь. Темьже и прельщають человекы, велящи имъ глаголати виденья, являющеся имъ, несвершенным

верою являющеся вь сне, инемь вь мечте, и тако волъхвують научениемь дьяволимъ. Паче же женами бесовьская волъхвованиия бывають: исконе бо бесъ жену прельсти, жена же — мужа, тако в си роди много волъхвують жены чародействомь, и отравою, инеми бесовьскыми козньми, Но и мужи прельщени бывають от бесовъ невернии. Яко и се вь первый родъ при апостолехъ бо бысть Симонъ волъхвъ, иже вълъшествомъ творяше, повеле псомь человечьскы глаголати и самъ пременяшеться ово старъ, ово молодъ, ово ли иного пременяше въ иного образъ в мечтаньи.

[616] Сице творяшеть Аньний, Замврий, волъшвеньемь чюдеса творяшеть противу Моисееви, но въскоре не возмогоста. Но и Кунопъ творяшеть мьчтаниемь бесовьскымъ, яко и по водамъ ходити, и ина мечтания творяше, бесомъ льстимь, на пагубу собе и инемь.[617]

Сице бысть волъхвъ вьсталъ при Глебе в Новегороде; глаголашеть бо людемь и творяшеть бо ся аки богъмъ, и многы прельсти, мало не весь городъ, глаголаше бо, яко «Все ведаю», хуля веру крестьяньскую, глаголашеть бо, яко «Преиду по Волъхову предъ всими». И бысть мятежь в городе, и вси яша ему веру и хотя победити епископа. Епископъ же, вземь крестъ и оболкъся в ризы, ста, рекъ: «Иже хощеть веру яти волъхву, да за нь идеть, аще ли веруеть кто кресту, да идеть к нему

». И разделишася надвое: князь бо Глебъ и дружина его сташа у епископа, а людье вси идоша за волъхва. И бысть мятежь великъ вельми. Глебъ же, возма топоръ подъ скутъ, и приде к волъхву и рече ему: «То веси ли, что утре хощеть быти, что ли до вечера?» Онъ же рече: «Все ведаю». И рече Глебъ: «То веси ли, что ти хощеть днесь быти?» Онъ же рече: «Чюдеса велика створю». Глебъ же, выня топоръ, и ростя ̀и, и паде мертвъ, и людие разиидошася. Он же погибе теломъ и душею предався дьяволу.

В лето 6580. Принесоша святая страстотерпца Бориса и Глеба. Совокупившеся Ярославличи — Изяславь, Святъславъ и Всеволодъ, митрополитъ же бе тогда Георгий, епископъ Петръ Переяславьскый, Михаилъ Юрьевьскый, Федосий же игуменъ Печерьскый, Софроний же святаго Михаила игуменъ, Герьманъ святаго Спаса игуменъ и Никола, игумень Переяславьский,[618] и прочии игумени вси, створивше праздникъ светелъ и преложиша я в новую церковь, юже здела Изяславъ, яже стоить и <...> ныне. Вземше бо первое Бориса в деревяний раке Изяславъ, и Святославъ и Всеволодъ, вземше на плещи своя и понесоша и, предъидущимъ черноризьцемъ, свеща держаще в рукахъ, и по нихъ дьякони с кандилы, и по семь прозвутери, и по нихъ епископи с митрополитомъ, и по нихъ с ракою идяхуть. И принесъше ̀и в новую церковь, отверзоша раку, исполнися церкви благоухания, воне благы; видивше се, прославиша Бога. И митрополита ужасъ обииде, бяше бо не твердо веруя к нима; и падъ ниць, прося прощения. И целовавше мощи его, вложиша и в раку камену. По сем же вземше Глеба в раце камени, и вьставиша ̀и на сани и, емше за вужа, везоша ̀и. Яко быша вь дверехъ, ста рака, не поидущи. И повелеша народу звати: «Господи помилуй», и повезоша. И положиша я месяца мая вь 20.[619] И отпевше литургию, обедаша братья си вся накупь, когождо с бояры своими и с любовью великою. Бе бо тогда держа Вышегородъ Чюдинъ, а церковь Лазорь. И по семь разиидошася вьсвояси.