Том 14

Кливер (почтительно). Я полагаю, вы не можете утверждать, что он был невменяем утром в пятницу седьмого июля, когда вы расстались с ним?

Руфь. Нет, сэр.

Кливер. Благодарю вас. У меня больше нет вопросов.

Руфь (немного наклонясь вперед, к присяжным). Я бы сделала то же самое ради него, да, да!

Судья. Успокойтесь, успокойтесь. Так вы сказали, что ваша супружеская жизнь не была счастливой. Кто в этом виноват? Обе стороны?

Руфь. Я виновата только в том, что не хотела покоряться ему. Не понимаю, сэр, чего ради я должна покоряться кому-то, особенно такому человеку.

Судья. Вы отказывались повиноваться ему?

Руфь (избегая ответа на вопрос). Я всегда старалась, чтобы все шло хорошо.

Судья. Пока не встретили обвиняемого, не так ли?

Руфь. Нет, и после этого.

Судья. Видите ли, я спрашиваю потому, что мне кажется, вы гордитесь своей любовью к обвиняемому.

Руфь (колеблясь.). Я… да, я горжусь. Эта любовь — единственное, что осталось мне в жизни.

Судья (сурово глядя на нее). Хорошо, пожалуйста, садитесь на свое место.

Руфь смотрит на Фолдера, затем тихо покидает свидетельскую ложу и занимает свое место среди свидетелей.

Фром. Я вызываю подсудимого как свидетеля, милорд.

Фолдер покидает скамью подсудимых, переходит в свидетельскую ложу и приводится к присяге.

Ваше имя?

Фолдер. Уильям Фолдер.

Фром. Возраст?

Фолдер. Двадцать три года.

Фром

. Вы не женаты?

Фолдер качает головой.

Давно ли вы знакомы со свидетельницей?

Фолдер. Полгода.

Фром. То, что она рассказала нам о ваших отношениях, соответствует действительности?

Фолдер. Да.

Фром. И вы горячо полюбили ее?

Фолдер. Да.

Судья. Хотя знали, что она замужем?

Фолдер. Я тут ничего не мог поделать, ваша милость.

Судья. Ничего не могли поделать?

Фолдер. Это было выше моих сил.

Судья слегка пожимает плечами.

Фром. Как вы познакомились с ней?

Фолдер. Нас познакомила моя замужняя сестра.

Фром. Что вы знали о ее жизни с мужем? Была ли она счастлива или нет?

Фолдер. У нее были одни неприятности.

Фром. Вы знали ее мужа?

Фолдер. Только с ее слов. Он просто зверь.

Судья. Всякие необоснованные выпады против лиц, не присутствующих здесь, недопустимы.

Фром (кланяясь судье). Как прикажет ваша милость. (Фолдеру.) Вы признаете, что подделали чек?

Фолдер опускает голову.

Пожалуйста, возвратитесь мысленно к утру пятницы седьмого июля и расскажите суду, что тогда случилось.

Фолдер (обращаясь к присяжным). Когда она пришла, я завтракал. Платье у нее было разорвано, и она никак не могла отдышаться. На горле у нее были следы его пальцев, руки в синяках, и глаза ее страшно налились кровью. Я прямо в ужас пришел. А когда она мне все рассказала, я почувствовал… Я почувствовал… я просто не мог этого вынести! (С внезапным ожесточением.) Если бы вы увидели все это и любили ее так, как я, вы почувствовали бы то же самое.

Фром. Ну, и…

Фолдер. Когда она ушла — мне ведь надо было идти в контору, — я был вне себя от страха, что он совсем изувечит ее. Все думал, как помочь ей. Все утро я не мог работать, просто не мог ни на чем сосредоточиться. Совсем не мог думать и только все время ходил взад и вперед. Когда Дэвис, наш другой клерк, дал мне чек, он сказал: «Тебе полезно будет прогуляться, Уил. Ты какой-то полоумный сегодня». Когда чек оказался у меня в руках, я не знаю, как это случилось, но у меня мелькнула мысль, что, если я припишу к слову восемь окончание «десят» и добавлю ноль к цифре, у меня будут деньги, чтобы увезти Руфь. Ну, мысль мелькнула, и больше я об этом не думал. Потом Дэвис отправился завтракать, и я ничего больше не помню до той минуты, как я просунул чек в окошко кассира. Я помню, как он спросил: «Золотом или банкнотами?» Тогда я, кажется, понял, что я наделал. И так мне стало жутко, что, выйдя на улицу, я хотел броситься под омнибус, хотел выбросить деньги, но потом подумал: «Я все равно пропал, так спасу хоть ее». Конечно, купить билеты на проезд стоило денег, и ей я кое-что дал, но остальное, за исключением того, что мне пришлось потратить на себя, возвращено. Я все время думаю об этом и до сих пор не могу понять, что тогда нашло на меня… А теперь уж ничего нельзя вернуть и изменить. (Замолкает, ломая руки.)

Фром. Какое расстояние от вашей конторы до банка?

Фолдер. Не более пятидесяти шагов.

Фром. Как вы полагаете, сколько времени прошло с того момента, как Дэвис ушел завтракать, и до того, как вы предъявили чек?

Фолдер. Не более четырех минут, сэр, потому что я всю дорогу бежал.

Фром. Вы говорите, что ничего не помните из того, что произошло за эти четыре минуты?

Фолдер. Нет, сэр, — только, что я бежал.

Фром. Ни даже того, как вы приписали «десят» и добавили ноль?