Том 16 (XVII век, «смеховой мир»)

«Государи соседи, не выдайте».

Ерема ушел, Фома убежал,Ерема в овин, а Фома под овин.

Захотелось им двум братом, за охотою походить:

Ерема с сетми, а Фома с теняты.Ерема за зайцы, Фома за лисицы,Ерема кричит, а Фома болши зычит,Ерема хватает, Фома перенимает,

сами они друг другу говорят: «Брате Фома, много ли поимал?» Фома говорит: «Чево поймать, коли нет ничево».

Ерема стал, а Фома устал,Ерема не видал, а Фома не усмотрил.

И видили их лихия мужики. Ерема с Фомою испугалися их —

Ерема ушел в рош, а Фома в ячмень,Ерема припал, а Фома пригорнул,Ерему сыскали, Фому нашли,Ерему кнутом, Фому батогом,Ерему бьют по спине, а Фому по бокам,Ерема ушел, а Фома убежал.

Встречу им трои сани бегут:

Ерема задел, а Фома зацепил,Ерему бьют по ушам, Фому по глазам.Ерема ушел к реке, а Фома на реку.

Захотелось им, двум братом, уточок побить, взяли они себе по палочке:

Ерема броском, а Фома шибком,Ерема не попал, а Фома не ушип.

Сами они друг другу говорят: «Брате Фома, не добре тереби». Фома говорит: «Чего теребить, коли нет ничево». Захотелось им, двум братом, рыбки половить:

Ерема сел в лотку, Фома в ботник.

Лотка утла, а ботник безо дна:

Ерема поплыл, а Фома не отстал.

И какбудут они среди быстрыя реки, наехали на них лихия бурлаки:

Ерему толкнули, Фому выбросили,Ерема упал в воду, Фома на дно —

оба упрямы, со дна не бывали. И как будут им третины,[3755] выплыли они на крутой бережок, сходились их смотрить многия люди:

Ерема был крив, а Фома з бельмом,

Ерема был плешив, а Фома шелудив,

брюхаты, пузаты, велми бородаты, лицем оба ровны, некто их б... сын один добывал.

СЛУЖБА КАБАКУ

Месяца Китовраса в нелепный день, иже в неподобных кабака шальнаго, нареченнаго во иноческом чину Курехи[3756], и иже с ним три страдавших, три еже высокоумных по плоти хупавых[3757] Гомзина[3758], Омельяса[3759] и Алафии[3760], буявых губителей остьянских[3761].[3762]

**На Малей вечерни поблаговестим в малые чарки, таже позвоним в полведришка пивишка, таже стихиры в меньшей заклад в перстни, и в ногавицы[3763], и в рукавици, и в штаны, и в портки.**[3764]

Глас пустошной подобен вседневному обнажению.

Запев: **Да уповает пропойца на корчме испити лохом, а иное — и своему достанетца!**[3765]

**В три дни очистился еси до нага, якоже есть написано: пьяницы Царьствия Божия не наследят.**[3766] Без воды и на суше тонет; был со всем, а стал ни с чем. Перстни, человече, на руке мешают, ногавицы тяжело носить. Портки на пиво меняешь; пьешь з басы[3767], а проспишься с позоры, воротишь в густую, всякому велишь пити, а на завтреи и самому будет просити, проспишься — хватишься.

Стих. **И той избавит тя до нага от всего платья, пропил на кабаке с увечьем.**[3768]

Три дни испил еси, безо всего имения стал еси, доспе мя еси похмельныя болезни и похмелья. На три дни купил еси: рукоделие заложил еси, и около кабака часто ходити извыкл еси, и гледети прилежно ис чужих рук извыкл еси. Гледение лихое пуще прошенья бывает!

Стих: Хвалят пропойцу, как у него в руках видят!

Бубенная стукота созывает пьющих на шальное дуровство, велит нам нищеты ярем восприяти, глаголет винопийцам: «Приидете, возвеселимся, вмале сотворим с плечь возношение платью нашему, на вине пропивание, се бо нам свет приносится наготы, а гладу время приближается».

Стих: **Яко утвердися, на кабаке пьючи, голым гузном сажу с полатей мести во веки.**[3769]

**Кто ли, пропився до нага, не помянет тебя, Кабаче непотребне?**[3770] Како ли кто не воздохнет: во многия времена собираемо богатство, а во един час все погибе? Каеты много, а воротить нельзе. Кто ли про тебя не молвит: «Кабаче непотребне!», — да лишитца не мотчи?

Слава и ныне сипавая[3771] с позоры.