Том 16 (XVII век, «смеховой мир»)

**Таже паремьи. От мирскаго жития чтение. Пьяниц безвоздержанных и непослушливых душа в руках бесовских, — и прикоснется им мука. Непщевани[3808] быша во очию мудрых и мрети без покаяния, и еже от пития сокрушение костей и отпадения от плоти его, ибо пред лицем человеческий непостыдни суть. Аще и наготу приимут — упование их на пьянство с напрасньством[3809]. Аще и биени от вина, докуки не отлагают — яко бес искуси их и обрете их, неблагодарных, яко смолу на них приготових и яко всеплодну жертву огненному родству подав. И во время воровства их наги по торгу бьени будут, и, яко река ото очию их слезы потекут, — прейдет суд своему неудержанию. И обладаеми хмелем, и вкоренитца в них пьянство, и в нищете пребудут онем, яко благодать — на полатях и Запечная улица — на гольянских[3810], и попечение — в костарне их[3811].

[3812]

**От мирскаго жития чтение.

Пьяницы на кабаке живут и попечение имут о приезжих людех, сего ради приношение их Христа ради приимут от рук их: денешку и две денешки. И яко Хмель десницу положит приезжему пропитися, и разопьется и ведром пива гольянских наидет, и приимет оружие пьянства и ревностию драки, и наложит шлем дурости, и приимет щит наготы, поострит кулаки на драку, вооружит лице на побои, пойдут стрелы ис полинниц, яко от пружна[3813] лука, и каменьем бывает бьем пьяница. Вознегодует и на них целовальник, и ярыжные[3814] напрасливы з батоги[3815]

проводят: яко вихорь, развиют пьяных и очистят их до нага, да на них же утре бесчестие правят, и отпустят их во свою землю безо всего! Слышите, благочестия млады, и внушите, приезжие гости! А дасться вам сия напасть за глупость, и сила ваша — в немощь претворяется.[3816]

**От мирскаго жития чтение.

Правдивый человек, аще пьет и по корчмам водится, — в позор будет. Старость его не честна, ни многодетна, и в силе воровство его лишит, седины же егосрам ему приносят, старость бо жития его с позоры. Изволив житие скверно, благоугоден пьяницам быв, живый посреде трезвых преставлен бысть шальством, восхищен бысть ярыжными на воровство, да злоба покрыет разум его и лесть пьянства превратит душу его. Рачение[3817] бо злое губит добрая, и желание похоти прелагает его в ров погибели. Скончавшуся ему от воровства, никто по нем не потужит, исполнит лета своя в питии, и угодна бысть бесу душа его. Сего ради подщався[3818] от среды лукавствия, где бы что выманити да пропити, у всякого человека просити пива и вина и отнимати насильством. Людие же, видевше, у кого имаеть, битие ему сотвориша, а иные человецы в Бога его пустиша и неположиша в кручину сего, яко бити его некому и сняти с него нечего.

[3819]**

Таже: **Сподоби, Господи, вечер сей без побоев до пьяна напитися нам. Лягу спати, благ еси нам, Хмелю, ищущим и пьющим и пьяни обретошася. Тобою хвально и прославлено имя твое во веки нами. Буди, Хмелю, сила твоя на нас, якоже уповахом, пьюще, на тя.[3820]**

Ни литии стихиры: Во отлучение достальных крох прибыток чюжаго имения. Глас иный, 18, подобен: О, болезненое шествие.

**Вооружился на пьющих крепко,**[3821] яко гороховое полохало[3822]

, по образу — яко человек, по разуму же — яко нетопырь: в день не летает, а в ноче летает. Тако и ты, пропойца, в день за печью лежишь, свернувся, яко пес, голодом мрешь, а в ноче, яко глуп подвижник, у пьяных мошни холостишь. А за труд свой почесть — прутье терпишь, но дурнаго обычая не отлучаешься, на преднее свое дуровство простираешься. Яко ворона, по полатям летаешь, тако и ты на полатях смышляешь, как бы кого облупити. Сего ради почесть прием трудов своих, кропивным венцем увязе главу свою, кручиною изнаполнил еси сердце свое, дектем помазал еси лице свое, процвел еси, яко крапива: кто ея ни возьмет — тот руки ожжет! Тако с тобою, с пропойцей: хто ни подружитца, тот охнет. Житием своим всех удивил еси, светяся, яко запечная звезда, или, яко бисер, в нелепем месте являяся, кои свиньи берут. Разумом своим во глубину пропасти понырнул еси и от трудов сниде во три ады.

Посреди напасти скочил еси, в тюрму вселился еси и тамо сущую мзду[3823] трудов своих прием: ожерелье[3824] в три молоты стегано и перстень[3825] бурмитской[3826] на обе руки, и нозе свои во кладе[3827] утверди,[3828] — и тамо не мятежно и не смутно житие имея, поминай чтущих дурость твою и славословие к миру о милостыни принеси, чтоб тебе было чем чрево свое наполнити. Тем вас, непослушливых, в песнех поносных уляпаем.