Том 16 (XVII век, «смеховой мир»)

**Кто бо слыша безмерное твое воровство, и терпению и наготе не удивит ли ся, иже слыша от людей корчмы беретчися? Како убо не усумневся ни мало в трезвене разуме, егда видя нагих пред собою ходящих? Да ми с пропою — такову же ми быти и по запечью с ярыжными валятися и нагому пред всеми людьми ходити и насмеяну быти. Оле дурости кабацкие и воровства, человеческая разумы омрачающи! О, безделие, брате, кто с пропою не научился лгати? Или бражника вором назовут крепким, не Бога ради, но наготы ради. Не токмо покинулся воровати, но и сущих с ним научая красти и розбивати, глаголюще: «Пождем до вечера да мужика ограбим и упование меду на ведро возложим, и иново рукового[3849] нечто Бог выдаст, и грабим и узрим всего пред собою много, пива и меду, а почести — нечего».[3850]**

По сем: **Ныне отпущаеши с печи мене, раба своего, еще на кабак по вино и по мед и по пиво, по глаголу вашему с миром, яко видеста очи моитамо много пьющих и пьяных. Спасайте их и не опивайте их, светло тамо открыта окна и двери приходящим людям.[3851]**

**Свяже, Хмель, свяже крепче, свяже пьяных и всех пьющих, помилуй нас, голянских. Трижды.[3852]**

**Слава отцу и матере их и сыну, что родили такова сына. Охоч до пьяна пити вчера и ныне с нами и во веки. Аминь.**

Хмель обовладе им гораздо, помилуй нас, гольянских, хотящих пити. Трижды.

Слава и ныне. Таже: **Отче наш, иже еси седишь ныне дома, да славитца имя твое нами, да прииде ныне и ты к нам, да будет воля твоя яко на дому, тако и на кабаке. На пене хлеб наш будет: дай же тебя, Господи, и сего дни, и оставите должники долги наша, якоже и мы оставляем животы своя на кабаке, и не ведите нас на правеж (нечего нам дати), но избавите нас от тюрьмы.**

Таже тропарь кабаку. Глас 11: Иже манием содержа и глупостию и безумием без меры привлачая множество народа на безумное торжество, созывая множество искусных в разуме, во тьму прелагая, в нейже множество, принырая во глубины пьянства, износят безумныя класы[3853], рубахам и порткам и верхним одежам пременение, и пиву, и меду истощание, и с похмелья оханью. Наставниче, Кабаче неподобне; очистил до нага чтущих тя!

И отпуст на полати спати. На утрени с похмелья став, седален по 1-й чарке, на 2 алтына пива по 2-й чарке, на 4 алтына меду запити.

**По сем полиелеос: Понеси и целый ведром.

Припев: Ушат вам, певцам, пивца! Хвалите имя пропойцыно, аллилуия. Хвалите, ярыжные, его! И стоящей пред ним, трубите ему во всю пору и на подворье ему пиво и мед носите! Хвалите его выше меры, пойте ему, яко дурному шалну, — и вся неподобная ему в очи лезет. Исповедайтися ему ласткою[3854] и приветною, ярыжные и гольянские, яко в век обычай пьяных. Ведаете: не потакати — ино с ним и не пити.

Припев тоже: Исповедайтеся ему приветкою и ласткою выше меры.[3855]**

Ложь ся не выводит, а правдою жити на кабаке пьющему — ни ковша не видати! Яко на кого пьяной розкручинитца, вы его и пьяные прощайтеся, только охота с ним и лохом пити. Подавайся по рукам — ино легче волосам! Только собою нечем купити, а на людех пити — ино и побои терпети. Говорят, без де нег — воду пити. Яко хто на корчме бытен пьет, всяк его хвалит в те поры, кое у него видят и пьют, а жити про собя на кабаке и не пити, яко в век скупому лают и хотят вси с одного ограбити, яко век около корчмы воры держатца. А хто без ума на кабаке пропився, деретца, яко в век и на дурака тюрьма уготована. Хто по мере изопьет в славу Божию, яко в век доброму добрая и слава.

[3856] А которой без ума живет, а впредь не промышляет, как ему жити, яко в век живет с позоры. Мы про людей говорим, а про нас люди не молчат же, яко в век: каково кликну в лес — тако и откликнется. Хто пьян, то всяк сказывается богат вельми, а как проспится, ино перекусить нечево, а в мошне — ни пула, яко в век пьяному не ими веры. Хто людей добрых слушает и во всяких мерах сам пребывал, яко благ сам все знает, таковый милостивый искусный во всех будет.

Таже величание кабаку. **Величаем тя, кабаче веселый, и чтем собину[3857] свою, ты бо лупиши с нас и велишь нам по миру скитатися.[3858]**

**По сем псалом избранной. Терпя потерпех, на кабаке живучи, и протчее.[3859]**

По сем молитва пред каноном. Остолоп глаголет: **Спаси, Боже, с пропою люди своя и благослови дом достойныя воры своя,[3860]

** молитвами закладу и собины нашея честнаго и славнаго пропою нашего, иже во клятых костарей кабацких, иже ненадобных ростовщиков богомерских, иже в неподобных воров великих, Кокорку[3861] и Мариловца[3862]. Сына поем, иже безумию их подражатель, Михаила Труса и Илейку Чернаго и всех головных воров, молящихся бити их кнутьем и в тюрьму сажати их. «Не надобно щадити!», — рцем им вси.

По сем канун, творение: Хто без ума и без памяти пьет, не крестиянски скончаетца.

Седален, глас 18, подобен: О, болезношен.

Иже на кабаке пропився, во своем помышлении глаголаше: егда аз без ума пропився до нага и не виде выкупующаго, ни другов ко мне бывающих, но молю ти ся: «Кабаче, дай же ми с похмелья оправитися!»