Том 16 (XVII век, «смеховой мир»)

Глупче[256], страж бутто гроба Христа, Бога моего, пишешся, вменяя ся[257]. Обаче[258] да не хвалиши ся тем, рвяся[259]: вемы бо добре — во псы тебе влагатися[260], да стрегут дворы царевы и двери государей, иже мечют им по частицы хлеба к губам. Того ради и мы тебя имеем, и пребываеши даже до нынешнего времени в стражбе[261], — но занеже[262] гордостию напыщаешися

[263] и царем и государем нашим нарицаешися?

Таков ответ творим, яко в кратце времяни познаеши силу Христа Роспятого, егоже, яко безумен, не престаеши хулити. И наше благоволение узриши, яко все во искоренение имени твоего от лица земли будет. И то сотворю до конца века: грады твоя и государства поимутца от нас и пленятца, и престол твой будет празнен[264], и в наше порабощение и под властию нашею будут вся.

Паче же уставихом богохулныя твоя капища[265] вконец разорити или в яслища[266] обратити, а церкви наша воздвигнем[267]. И будет по всей вселенней радость и веселие всем, имя Христово исповедующим. Вам же горе и плачь семо и овамо[268] придет[269]. Лживи же твои жрецы сотворю дрова и камение сеши[270]

, жены же твоя тяжки сотворю, да ведут землю и воду[271]. От востока же и от запада погоню всеми силами моими, а Магмет твой и росулей[272] никоея помощи не даст, во вся дни преизрядно к тому сотворю.

Аще бы святым крещением омылся, ваши бы вси от слепоты поганския, ею же обдержими есте, свободилися да у нее разрешение епитимиею[273] осуждении будете, — вечно да не осудитеся[274].

Сих же доволно, от них же разсудити можешь наше сердце. Веждь, якоже ничто ино в мысли нашей имеем тайного.

1663-го г.

Перевод с немецкого писма октября 1-го числа; переведено в нынешнем во 178-м году (1669) октября в 24 день.

ПЕРЕПИСКА ТУРЕЦКОГО СУЛТАНА С ЧИГИРИНСКИМИ КАЗАКАМИ{5}

ПЕРЕВОД С ПОЛСКОГО ПИСМА, СПИСОК С ЛИСТА САЛТАНА ТУРСКОГО, ПИСАННОГО В ЧИГИРИН К КАЗАКОМО ИЮЛЯ В 7 ДЕНЬ 1678-ГО

Салтан, сын салтана турского, цесарь турской и греческой, македонской, вавилонской, иерусалимской, паша ассирийской и Великого и Малого Египта, король александрийской, арменской и всех на свете обитающих, князь над князи, внук Божий, храбрый воин, наветник[275] христианский, хранитель Разспятого Бога, господарь великий, дедич[276] на земли, надежда и утешение бусурманское, а христианом скорбь и падение, —

— повелеваю вам, чтоб есте доброволно поддались нам со всеми людми.

САЛТАНУ ОТВЕТ ИЗ ЧИГИРИНА ОТ КАЗАКОВ НА ПИСМЕ ОТДАН

Салтан, сын проклятого салтана турского, таварыщ сатанин, бездны адовы салтан турской, подножие греческое, македонской повор, вавилонской бронник[277]

, иерусалимской колесник, ассирийской винокур, Великого и Малого Египта свинопас, александрийской арчак[278], армейской пес, татарской живущей на свете проклятой аспид[279], похититель Каменца Подолского и всех земных обитателей подданой шпынь и скаред[280], всего света привидение, турского уезду бусурман, равен[281] жмоту, клеврет сатанин, всего сонмища адова внук, проклятого сатаны гонец, Распятого Бога враг и гонитель рабов его, надежда и утешение бусурманское, падение и скорбь их же, —

— не поддадимся тебе, но биться с тобою будем.

ПОВЕСТЬ О ВЗЯТИИ СМОЛЕНСКА ИВАНОМ ГРОЗНЫМ{6}

В лето 7063 (1555) году месяца июля в 29 день на память святого мученика Калинника царь и великий князь Иван Васильевич всеа России своими рускими воеводами взял Смоленьск-град. А стоял под градом три годы, занеже крепок град древяной бысть и острог. Не домысляше, како — приступом или подкопы — взят. И бысть Смоленска-града из болшей пушки стрелили, и прииде пушечное ядро и сорва маковицу[282] от церкви Преображенья Спасова, и поставив маковицу зле[283] шатер царев, да едва в шатре царя маковицей не убило. Царь же разгневася и заповеда в той церкве не служить до скончания. И на утрии же другаго дни приехав посланник от тверскаго архиепископа Еуфимия, привезе замок и ключ и писание от архиепископа написано: «Благословляю тя, царю, и замыкай тем замком и отмыкай ключем Смоленск-град». Царь же воспалився и ярости наполнися и повеле того посланника казнить и предать его смерти. А по архиепископа тверскаго скоро послал немилостива гонца и повеле его скована привести и злой смерти предати, занеже под градом три годы стоя и много крови пролье, рускаго воинства паде и казны истощив, а не можаху никакоже града взять. «а он, архиепископ, мне, царю, посмеявся, велит град замыкать». И Божию помощию Смоленска-града в третий ден людие посидельцы град отворили и здалися царю гладные ради великие нужы. И государевы воеводы во град ехав, град взяли. Царь же той вины тверскому архиепископу отдаша, славя Бога и Пречистую его Богоматерь.