Том 16 (XVII век, «смеховой мир»)

Рыболове влекуще невод. Тяжку же ему сущу, — радовахуся и плясаху[384], многу ловитву, мняще, быти. Егда же невод на брег извлекоша, тогда рыб убо обретоша мало, камень же в сети великий обретоша, — скорбети начата не толико о малости рыб, елико о сем, еже сопротивная восприяша[385].

Един же некто от среды их старейший рече: «Не скорбим, о друзи! Ибо радости всегда[386], яко же обычай, бывати сестра скорбь. И вам такоже подобает, прежде радующимся, всячески же и поскорбети».

ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко не подобает скорбети, аще что и не получим.

13. О САМОМНИТЕЛИ[387]

Муж некто отшелец[388]. Посем же паки во свою пришед землю, между иными многими и различными беседовании сказуя: в различных градех мужествовати, — и скакати, и храбровати[389]

.[390] И яко в Родийском граде[391] место велико прескакаше, якова же никто же выше его можаше прескочити. «На сие же и свидетелей имети тамо бывших», — глаголаше.

От предстоящих же некто отвещав рече: «О ты! аще истинну се быти, глаголеши, ничто же требе есть свидетелей. Се тебе град Родийский, се и прескакание[392], — скочи, и увидим!»[393]

ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко всякое надорожное[394] [395] дело, аще вещи ю и делом не будет указано, всякое слово сицевое, кроме дела, ложно же и суетно.

14. О НЕПОДОБНЫХ[396]ОБЕТЕХ[397]

Муж нищий, болезнуя и зле лежа (понеже от врачей повержен[398] бысть), богом моляшеся, яко, аще по-прежнему паки здрава его сотворят, сто волов обеща им принести на жертву.

Жена же его вопроси, глаголя

: «И где тебе сия будут[399], егда уздравишися?» Он же рече: «Остави убо[400] и даждь ми токмо востати от болезни. Боги же сего на мне не воспросят»[401].

ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко мнози суть, иже удобь многая обещевают, яже совершити делом не надеятца[402].

15. О ЗЛОКОЗНЕННОМ

Муж злокозненный в Делфы[403] прииде ко Апполлону, искусити его хотя. И взем воробья в руку и сего ризою прикры, стоя близ олтаря, и вопроси бога[404], глаголя: «Аполоне! Еже в руках тебе приношу, рцы ми[405], каково есть: живое ли или бездушное?[406]»[407] — хотя сице[408] сотворити: аще бо

г речет «бездушное» — жива воробья показать; аще «живо» речет — абие[409] удавив, мертва воробья принести.

Но убо бог, разумев его злохудожное[410] умышление, рече: «О сей! еже хощеши сотворити — сотвори, у тебе бо се лежит на произволение: или, жива, еже имееши, или мертва покажеши».

ТОЛКОВАНИЕ. Притча знаменует, яко божественному оку[411] вся не сокровенна и не утаенна.

16. О РЫБОЛОВЕХ

Рыболовы на ловитву изшедше. И понеже многое время трудившеся, не уловиша ничтоже, зело скорбяху и разытися хотяху.

Абие же рыбица селдь[412], от великих рыб гонима, в корабль их скочи. Они же и сего вземше, с радостию разыдошася.

ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко множицею[413], яко художество[414] не подаст, сие случай дарует.

17. О ЖАБАХ[415]

Жабы две во езере пасяхуся. На весне[416] же езеру изсохшу, они же, оставльше се, искаху иного и обретше глубокий кладезь.

Узрев, едина другой глаголет: «О друже! Снидем в сей кладезь». Другая отвещав рече: «Аще убо и та, яже в нем, вода изсохнет, то како от него

изыдем?»

ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко не подобает неразмысленно и неразсудително[417] приступати к вещем.

18. О СТАРОМ МУЖИ И О СМЕРТИ

Старец некто дрова секий в горе и на раму[418] несый. И понеже многий путь идый, утрудися, сложи с себя на землю дрова и смерти приити призывание.

Смерти же абие представши и вину вопроси: чесо ради ю призывает? Старец же, убоявся[419], рече: дабы взяла сие бремя дров и на его раму возложила.

ТОЛКОВАНИЕ. Притча являет, яко всяк человек любоживотен сый: аще и тмами[420] бед впадый, мнится смерти призывати, но обаче[421] жити множае, нежели смерти, желает.

19. О БАБЕ И О ВРАЧЕ

Баба некая, болезнующи очима, призва некоего врача, и на мзде согласившеся тако: аще убо исцелит ю, хоте ему мзду дати; аще ли же ни — ничто же дати.

Восхоте убо и врач тако врачевати. И на всяк день приходя к старейшей[422] и очи ея мазаше мастию, еже никако же возрети в то время ей от помазования не могущы. Он же, егда она не смотряше[423], едино нечто из дому ея от сосудов украдый, отхождаше.