Том 16 (XVII век, «смеховой мир»)

Писал ты ко мне, недостойному, с Вологодцкие страны на Усть-Шексну писати тебе о пиянственом питии и о хмельном буйстве, и о егове злохитрьстве, и о человечестей погибели от Хмелю, и о пьянственой безвестной смерти, и молил мя еси убедити ся на се. И аз, поминаючи к себе прежную твою духовную любовь и многая твоя благохотения и добродейства, пишу ти от недомыслия моего и малоумия, елико Бог вразумит мя и твоя святыя молитвы помогут мне, и елика мало смыслю от моего безумия и забвенна ума, понеже во Афинех есмь не бывал, и с философы не живал, и мудрости никакие ся не научил, и с риторы не беседовал, и книгам горазда не навыкл и слагателному разуму от них не наказан, но сице тако за любовь, спроста восписую ти, возлюбленне, сице о сем по ряду во всем. Возлюбленному моему о Христе брату кир[4262] Моисею многосогрешивый и непотребный Матфей много челом бью и писанейцом беседую в разстоянии жития сице.

Притча. Бе некий человек невоздержно пьянственое пияше питие и повсегда упиваяся, не имый же воздержания, ниже престатия, и сего ради лишися церкви Божии и ума своего здраваго гонзнул[4263], от человек разумных и воздержных ошаяся[4264]

и от сего во ярость блудную впаде, благодать же Божия отступи от него. И предася в разум неискусен творити неподобная, и пребывание день и нощ пияньству и блуду несытно прилежа, и имение свое все зле расточи[4265], и домовное радение остави, и пустоте предаде, жену же и дети онищети и по миру скитатися сотвори. Пребысть же в такове скверной житии яко до шти[4266] лет, день имущи, яко нощ, ослепления ради от Хмелю душевных очес, а нощ имущи, яко тму глубоку, омраченнаго ради жития.

По сих же в некое время истрезвися и в чювство пришед, Богу наставляющу его на спасение, пьянство убо воздержанием отгнал, блуд же постои отрази, молитвою же и слезами душевное здравие и спасение получил, и в себе пришед, укрепися. Похитив Хмеля, связа ему руце и нозе крепкими ужи[4267]

и начатего вопрошати подробну, сице: «Буйственый Хмелю, повеждь ми свою мудрость, и силу, и ухищрения вся, повеждь ми и не утаи ничтоже, да избудеши из руку моею невредим. Понеже много времяни власть имел еси надо мною, ныне же аз область[4268] имам над твоею буйною главою».

Повесть. Хмель же начат глаголати ему вся подробну: «Аз убо Хмель, владею упивающимися мене и мудрую ими, якоже хощу, сице.

Егда убо человек восхощет причаститися мне, испиет чашку малу едину, и та ему будет во здравие,[4269]

а другую — на веселие, а третию — во отраду, а четвертую испиет, и та ему будет во пиянство; чашку же разумей душник[4270] мерен. Тогда и аз начну место себе строити в нем. Егда же пятую и шестую — тогда обрящу в нем покой[4271] добр и начну владети всеми составы его, и сотворю во главе его и во утробе многую теплоту. Утроба же его и сердце начнет желати многаго пития. И доволство его отоиму, и вложу его во пиянство безмерное, и сотворю его смела и буйна, горда и величава, суемудрена и тщеславна, многоречива и самохвальна, и учиню его глаголати, яже не имея и чему не научися, яже не виде и яже не слыша; и сотворю его прекословити, и бранитися, и битися до крови и до смерти. Елико бо пиет, толико силы мне подает, и умножившуся мне во главе и во утробе его, тогда одолею душевней и телесней силе его, и начнет шататися яко древцо, ветром колеблемо, и падати, и валятися, яко клада, пореваема[4272]

мною, и разбиватися о древо и о камень. Наутрии же сотворю ему болезнь и скорбь, уныние и мрак, печаль и воздыхание, дондеже паки причастится мне. Аще убо человек подержится мене прилежно, и аз сотворю его ко церкви Божии никогда же ходити и ни следа ея держатися. Егда же и приидет во церковь, мене же имущи во главе и во утробе своей, то болший грех токмо получит.

Царь убо, аще прилежно доволится мене[4273] неотложно, то царьства своего лишитися имат; князя же учиню раба и чюжаго трапезе предстоятеля устрою; богатаго же сотворю убога и по миру скитатися, яко единаго от нищих, учиню; премудраго же доспею немудра и малаго разума лишу его, и устрою, яко единого от безумных, глаголати нелепая и творити неподобная.

Аз есмь Хмель! Аще познает мене силный муж крепостию, и аз сотворю его немощна и недужна, и врагом не супротивна и побеждена. Аз преподобнаго устрою быти неподобна, а праведнаго учиню грехопадна, и вся добрыя погублю дела его. Воздержнаго постника учиню невоздержна пьяницу, смиреннаго соделаю горда, кроткаго сотворю суроватца[4274], безоименна[4275] устрою быти сребролюбца и грабителя, и паки правдиваго учиню лжива, целомудренаго чистотолюбца доспею блудолюбца. И всячески держайся мене и с любовию невоздержно пия, — пьяницу и блудника учиню, разбойника же немилостива и татя сотворю, запретеля[4276] и похищника чюжому имению соделаю. Любяй мене пити без воздержания, с прилежным желанием, — и аз сотворю его не боголюбца, но хмелелюбца, не постолюбца, но покоелюбца, не братолюбца, но блудолюбца, не книголюбца, но блядословца.