Том 2. Дни и ночи. Рассказы. Пьесы

Тихий. Нет. Мы всегда умели быть мучениками. У нас хватало мужества перед смертью плевать в лицо своим убийцам, но мы… мы слишком редко убивали своих убийц.

Пауза.

Хотите, я прочту стихи, которые я написал об этом?!

Франтишек. Слушаем.

Тихий(роясь в кармане). Где же они? Ну конечно, я забыл их дома в пальто. В другой раз.

Франтишек. Хорошо получилось?

Тихий. Как вам сказать?.. Конечно, это не моя обычная лирика, это стихи политические. Но они мне… нравятся. Да! Нравятся! Я снес их в «Руде право».

Грубек. Там, кажется, коммунисты?

Тихий. Да. Им понравилось. Они посоветовали мне кое-что исправить. Я взял стихи до завтра. По-моему, они правы. Сейчас надо порезче… Я сделаю это.

Грубек. Ну, что же, может быть, они и в самом деле правы. А не может быть так, пан Тихий, что сегодня они вам скажут: «Сделайте то-то, так нужно», а завтра опять: «Следует поправить так-то и так-то, это нужно», и послезавтра – то же. И в конце концов вы будете писать совсем не то, что хотели вначале. Вы будете писать то, что нужно им, и забудете, что нужно вам.

Тихий. Вы – змея.

Грубек

. Что?

Тихий. Змея. Вы меня ужалили. Я только сейчас это понял.

Грубек. Возьмите свои слова обратно.

Тихий. Не возьму.

Франтишек. Сейчас же подайте друг другу руки. Богуслав, вы у меня в доме!

Тихий(Грубеку). Зачем вы сказали мне это?

Грубек. Просто я давно люблю ваши стихи и тревожусь за вас. Вот и все.

Франтишек. Сейчас же подайте друг другу руки. Я прошу. Я редко о чем-нибудь прошу.

Тихий(пожимая руку Грубеку). И все-таки, имейте в виду, я с вами не согласен. (Франтишеку.) И с вами. Да, да, вы кивали головой, когда он говорил. Я еще буду ссориться с вами. С обоими.

Грубек. Тогда лучше идите в ту комнату, – там вы, надеюсь, будете со всеми согласны.

Тихий

. Нет, я не пойду в ту комнату.

Грубек. Ну, что же, тогда оставайтесь с нами.

Тихий. Я не хочу оставаться с вами.

Грубек. Ну, тогда остается последнее – идти к себе домой.

Тихий. Нет, мне там будет скучно.

Грубек. Чего же вы хотите?

Тихий. Не знаю.

Франтишек. Ну, а если мы уйдем, – это вас устроит?

Тихий. Да. Я буду сидеть здесь в одиночестве между вами и ими. На этот раз вы хорошо придумали.

Грубек. А мы с тобой, Франтишек, пойдем в твой кабинет. В конце концов одна тихая комната в доме – это все, что нужно отцам, когда дети шумят.

Франтишек и Грубек поднимаются по лестнице, выходят.

Тихий(вслед). Этот дом стал похож на Ноев ковчег. Семь пар чистых, семь пар нечистых. А я? Кто я? А? (Включает радио, настраивает его.)

Как бурлит мир! Как он кричит! Стонет! Смеется! Ругается! Вопит! Поет!

С веранды входит Божена. Она пересекает комнату, подходит почти вплотную к Тихому.

Божена. Пан Тихий, я, кажется, влюблена.

Тихий. Давно?

Божена. Три года.

Тихий. И сильно?

Божена. Безнадежно. Бессмысленно, во всяком случае.

Тихий. Почему бессмысленно? Поверьте мне, в любви всегда есть какой-то смысл.

Божена. «В воскресенье я уеду, и, наверное, мы с вами больше никогда не увидимся». Самое ужасное, что он прав: я даже в мыслях не могу поселить его рядом с собой, потому что он совсем с другой планеты. Совсем с другой… Или нет, я вам скажу по-другому. Я стою над водой и вижу, как там все живет и плавает. Но я не могу туда, я там задохнусь, а те, что там, не могут ко мне, они задохнутся здесь.

Пауза.

«В воскресенье я уеду, и, наверное, мы с вами больше никогда не увидимся».

Тихий. Но зачем все это вы говорите мне?

Божена. Простите… У меня дурной характер. Я не хочу мучиться одна. Или нет, подождите, вот если через неделю я бы пришла к вам и сказала: «Я не люблю вас, но если хотите, то можете жениться на мне», – вы бы женились на мне?

Тихий

. Нет, я бы не женился на вас.

Божена. А Мачек женится. И все будет хорошо. Я еще чему-нибудь начну учиться и опять брошу. Это будет не важно – деньги будут. Да, да, именно так: летом в Ниццу, зимой в Париж, машина, путешествия и останавливаться в лучшем отеле. И если ехать в Испанию, то только потому, что там бой быков. Он прав. Он, конечно, прав. (Идет к двери.)

Тихий. Кто прав?

Божена(задерживаясь в дверях). Пан Грубек.

Тихий. Нет, он не прав.

Божена. Вы не знаете даже, что он говорил,

Тихий. Все равно, он не прав.

Божена, пожав плечами, выходит. С веранды входит Людвиг.

(Почти кричит.) Не прав!

Людвиг. Кто не прав, пан Богуслав?

Тихий. Не прав! (Привлекает Людвига к себе. Кричит.) Не знаю, как она, бог с ней в конце концов. Но мы – нет, не для боя быков мы поедем в Испанию, мальчик!