Том 2. Летучие мыши. Вальпургиева ночь. Белый доминиканец

С. 164. Страговский премонстрантский монастырь. — Местность, на которой он расположен, получила свое название оттого, что с давних времен там стояла стража, охранявшая доступ к городищу на пражском холме. В 1140 г. на княжеский престол взошел Владислав II и в первый же год своего правления заложил на этом месте новый монастырь, переданный монахам ордена премонстрантов, основанного в 1121 г. и действующего в соответствии с уставом бенедиктинцев. Уже во времена аббата Ярлоха (XII в.) Страговский монастырь представлял собой целый комплекс романских построек, ему принадлежали виноградники, сады и огороды на месте теперешней Малой Страны.

Мейсенский камин — камин, украшенный расписными плитками, изготовленными на старейшем в Европе фарфоровом заводе в городе Мейсене (основан в 1710 г.). Речь идет, скорее всего, о камине эпохи рококо с кобальтовой подглазурной росписью, в которой заметны влияния китайских образцов.

С. 165. «Защита от мух». — Эта вскользь отмеченная деталь в дальнейшем получает неожиданное на первый взгляд, но вполне закономерное символическое развитие. Уже в мифологии древнего мира мухи служили воплощением злого начала: Вельзевул (правильнее — Баал-Зебуб) — значит «Повелитель мух»; именно таким образом эта тема трактуется в пьесе Ж.-П. Сартра «Мухи» и романе У. Голдинга «Повелитель мух». В «Вальпургиевой ночи» мухи — это персонификация угрызений совести графини Заградки, отравившей своего мужа и готовящейся стать убийцей сына: «...у Заградки разразилась мушиная чума. Кругом сплошные мухи. Полон дворец!»

С. 168. Базилика св. Георгия. —

Находится рядом с одноименным монастырем. Церковь заложена в 915 г., под ее аркадами хранятся могильные плиты Братислава I и Болеслава П — князей из рода Пршемыслов.

С. 180. Мальтийская площадь. — Названа в честь рыцарей Мальтийского ордена, который обосновался здесь в 1169 г., чтобы охранять подступы

к теперешнему Карлову мосту (в те времена он назывался мостом Юдиты).

С. 181. ...бесстыдныеутверждения подлых клеветников, что в юности господин Бздинка был якобы морским разбойником. — Небезынтересно заметить, что этот колоритный тип вторично появляется в романе М. Булгакова «Мастер и Маргарита» в обличье Арчибальда Арчибальдовича, директора ресторана «Дом Грибоедова»: «Говорили, говорили мистики, что было время, когда красавец не носил фрака, а был опоясан широким кожаным поясом, из-за которого торчали рукояти пистолетов, а его волосы воронова крыла были повязаны алым шелком, и плыл в Карибском море под его командой бриг под черным гробовым флагом с адамовой головой» (Булгаков М. А. Собрание соч. В 5 т. М., 1990. Т. 5. С. 61). Эта цитата особенно интересна тем, что в ней содержится прямая отсылка на Майринка, которого Булгаков причисляет к «мистикам». Примеры подчас чересчур прямого влияния Майринка на автора «Мастера и Маргариты» (вспомним хотя бы «волшебный глобус» из «Ангела Западного окна», перекочевавший в апартаменты Воланда, или пожар в «Големе» и том же «Ангеле», перекинувшийся на страницы «Мастера») можно умножать до бесконечности, но это — тема для подробного специального исследования.

С. 185. ...Зигфрид в шапке-невидимке...

— Имеется в виду эпизод из немецкого героического эпоса «Песнь о Нибелунгах» (записан ок. 1200 г., опубликован в 1757 г.).

С. 189. ...Кто я? - произнесли губы лицедея... — Первый монолог Зрцадло можно считать как отражением личных духовных воззрений Майринка, сложившихся к моменту написания «Вальпургиевой ночи», так и кратким компендиумом сведений по восточной (суфийской и даосской) эзотерике, с которыми он познакомился благодаря графу Альберу де Пувур-вилю (1862 — 1939), писавшему под псевдонимом Матжиои. В своих книгах «Рациональный путь» и «Метафизический путь» этот дипломат и ориенталист, получивший во время своей службы в Китае даосское посвящение, говорит о призрачности человеческого «я», противопоставляя ему подлинную, надчеловеческую личность: «Индивидуальность протеистич-на, случайна и преходяща; личность же бессмертна и содержит в себе бесконечную череду индивидуальностей» (Matgioi. La voie metaphysique. P., 1956. P. 120.). Вторично австрийский писатель выводит Матжиои в образе русского эмигранта Сергея Липотина, который в романе «Ангел Западного окна» руководит инициацией главного героя романа, барона Мюллера.

С. 192. Маньджоу — имеется в виду Альбер Пюйу, граф де Пувурвиль (1862 — 1939), получивший даосское посвящение под именем Матжиои, что значит «око дня» или «око света». Автор ряда работ по китайской культуре, истории и эзотерике, влияние которых на Майринка самоочевидно в рамках данного монолога.