Том 2. Стихотворения 1921-1941. Переводы

Плач, быть может… Смех, быть может…Может, пиршественный шум…Отбыл Шерэ за вестями,Но уж весть идет сама:С головой, покрытой пеплом,В потрясенности ума,Окровавленностью ликаИзъявляя скорбь и страх,Визирь внутренних покоевПред царем стоит в слезах.«Да иссохнет царский недруг,Иссуши его Господь,Как от участи ГодердзиСохнут кость моя и плоть.К страшной вести приготовься,Царь! В расцвете естестваМертв твой первенец Годердзи,И Этери с ним мертва.Воевал я, царь, немало,Очи — сытые мои,

Но ужаснее кончиныНе видал за все бои.Привели к нему Этери,Посадили на кровать,Умирающий к болящейРуки вытянул — обнять…Обнял, и душа из телаВылетела, точно дым,А несчастная кинжаломЗакололася над ним».Побелел Гурген, как саван:«О, злосчастная чета!Всем ветрам теперь раскрытыЦарства древнего врата!Сын, зачем оставил землюПрежде сроку своего?Бог, зачем у старца вырвалПосох старости его?»

14

Солнце миру улыбнулосьИз-под золота волос,

Но земля его улыбкуВстретила ручьями слез.Толпы в траурных одеждахТопчутся по площадям.Отереть тоски потокиРуки тянутся к глазам.Реют черные знамена.Скорбь до неба донести —Задымили по столицеПоминальные костры.Перед скорбными войсками —Спасалар, вожатый сеч,Встал, глаза потупив долу,Руки положил на меч.Смолкли трубы. БарабановСмолк победоносный гром.На уста нейдет поэтуСтих о доблестном былом,Чтобы не было под небомЗвуков неги и любви,

Соловьев снесли в подвалы,И замолкли соловьи.Пусто каждое жилище:Провожают стар и млад,Провожают прост и знатен,Обездолен и богат.Вслед за пастырями в ризахВизири шагают в ряд.Не явился только Шерэ,Совести познавший ад.По волнам людского моря,Точно морем голубым,Высоко плывут два гроба:Медный — с нею, белый — с ним.За ворота городские.Вышли. В поле, над горой,Место выбрали пустое,Как наказывал больной,И зарыли, друг от другаНе вблизи и не вдали, —Так, чтоб темными ночами

Взяться за руки могли.И пошла кружить по царствуИзумительная весть:Что цветам на их могилахКруглый год угодно цвесть.Презирая расстоянье,Призывает как рукой,Роза с царственной могилыСкромную фиалку — той.Но еще одну приметуЧудную скажу тебе:От могильного подножьяВдоль по золотой трубеКлюч бессмертия струится,Всё питая и поя.Наклонись к нему — и канетВсякая печаль твоя.К небожителям причислен,Кто нагнется над водой,Кто бы ни был он — хоть зверемИль букашкою немой.

15