Том 2. Стихотворения 1961–1972

Юность —  аванс. Дается всемлет на восемь или на семь,лет на девять или на десять.Как его тратить, следует взвесить.Как же его базарить, транжирить,как же его пускать в распыл?Я бы хотел хоть год зажилить,спрятал бы, на полжизни забыл.А полжизни спустя, под старостьвынул бы этот зажатый год.Мне бы, конечно, показалосьэто — лучше всяких льгот.Вы — представьте! Все мои сверстники,однокашники, ровесникипостарели — до одного.Все скрипят. А я — ничего!А я — в армейскую форму влито́й,

а я — в сапоги солдатские вбитый,весь — до последней запятой —живой. Хоть раненый, но не убитый.А я — офицер Великой Отечественнойвойны. Накануне победного дня,и ветер мая, теплый, величественный,вежливо обдувает меня.

«Покуда над стихами плачут…»

Владиславу Броневскому в последний день его рождения были подарены эти стихи

Покуда над стихами плачут,пока в газетах их порочат,пока их в дальний ящик прячут,покуда в лагеря их прочат,—до той поры не оскудело,не отзвенело наше дело.Оно, как Польша, не згинело,хоть выдержало три раздела.Для тех, кто до сравнений лаком,

я точности не знаю большей,чем русский стих сравнить с поляком,поэзию родную — с Польшей.Еще вчера она бежала,заламывая руки в страхе,еще вчера она лежалапочти что на десятой плахе.И вот она романы крутити наглым хохотом хохочет.А то, что было,то, что будет,—про это знать она не хочет.

«Июнь был зноен. Январь был зябок…»

Июнь был зноен. Январь был зябок.Бетон был прочен. Песок был зыбок.Порядок был. Большой порядок.С утра вставали на работу.

Потом «Веселые ребята»в кино смотрели. Был порядок.Он был в породах и парадах,и в органах, и в аппаратах,в пародиях — и то порядок.Над кем не надо — не смеялись,кого положено — боялись.Порядок был — большой порядок.Порядок поротых и гнутых,в часах, секундах и минутах,в годах — везде большой порядок.Он длился б век и вечность длился,но некий человек свалился,и весь порядок — развалился.

ПАЯЦ

Не боялся, а страшилсяЭтого паяца:Никогда бы не решился

Попросту: бояться.А паяц был низкорослый,Рябоватый, рыжий,Страха нашего коростой,Как броней, укрытый.А паяц был устрашенный:Чтобы не прогнали,—До бровей запорошенныйСтрахом перед нами.Громко жил и тихо помер.Да, в своей постели.Я храню газетный номерС датой той потери.Эх, сума-тюрьма, побудка.Авоськи-котомки.Это все, конечно, в шуткуПеречтут потомки.

РАЗГОВОР