Том 3 (Шаламов)

Ходят взад-вперед дозоры,Не сводя солдатских глазС дальних спален Эльсинора,Где ночует Фортинбрас.Королевские террасыТемный замысел таят.Здесь, по мненью Фортинбраса,В каждой склянке налит яд.Здесь фамильные портреты,Притушив тяжелый взгляд,Поздней ночью с датским ветромОб убийстве говорят.В спальне на ночь стелет шубуПобедитель ФортинбрасИ сует усы и губыВ ледяной прозрачный квас.Он достиг заветной цели,Все пред ним склонились ницИ на смертных спят постеляхВосемь действующих лиц.Он не верит даже страже,Сам выходит на балкон.И готов с любым миражемЗавести беседу он.Он не будет слушать глупыхУвещаний мертвеца,Что ему наследство трупов,Страсти сына и отца.

Что ему цветы Офелий,Преступления Гертруд.Что ему тот, еле-елеСохранивший череп шут.Он не будет звать актеров,Чтоб решить загадку ту,То волнение, в которомСкрыла жизнь свою тщету.Больше нет ни планов адских,Ни высоких скорбных дум,Все спокойно в царстве датском,Равномерен моря шум.Фортинбрас идет обратно,Потушив огонь свечи.На полу, чертя квадраты,Скачут лунные лучи.Кто же тронул занавеску,Кто прижался у стены,Озарен холодным блескомНаблюдательной луны?Кто сумел войти в покоиИ его развеял сныНарушителем покояПокорителя страны?Чья-то речь, как волны, бьется,Как морской прибой шумит,И над ухом полководцаЧей-то голос говорит:«Ты пришел за древним троном

В самый знатный из дворцов,Ты спешил почтить поклономНеостывших мертвецов.Знаю, ты боишься смерти,Не солдатской, не простойИ не той, что жаждут чертиЗа могильною чертой.Ты боишься смерти славы,Смерти в памяти людей —Где частенько прав неправыйИ святым слывет злодей.Только я даю бессмертье,Место в вечности даю.Запишу сестру ЛаэртаВ Книгу Светлую мою…Год пройдет — не будет флага,Фортинбрасова значка,Но отравленная шпагаПроблестит еще века.Лишь свидетельство поэта,Вдохновенного творца —Книга Жизни, Книга СветаБез предела и конца.Может быть, язык библейскийВ совершенстве простоты,Суете, вполне житейской,Дал значенье и мечты.Подчинить себе я властен,

Мудреца и дурака,Даже тех, кто не согласенУходить со мной в века.Разбегутся сны и людиПо углам музейных зал,Даже те, кто здесь о чудеНикогда и не мечтал.Может быть, глаза портретовСтарых рыцарских временШлют проклятие поэтам,Разбудившим вечный сон.Может, им не надо славы,Их пугает кисть и стих,Может быть, они не вправеВыдать горестей своих.Но художника ли делоЧеловеческий покой,Если чувство завладелоЗадрожавшею рукой.Даст ответ не перед веком,Перед собственным судом —Почему завел калекуВ королевский пышный дом…Ты в критическом явленьеВ пьесу ввел свои войска,Создавая затрудненьеДля финального стиха.Без твоих военных акцийОбойдется наш спектакль.

Я найду других редакцийЧерновой последний акт.Все, что сказано на сцене,Говорилось не тобой,Не тебе шептали тени,Что диктовано судьбой.Знай, что принца монологиИ отравленная стальБез тебя найдут дорогуВ расколдованную даль,Если совести поэтаДоверяешь жизнь и честь,Если ждешь его совета,Ненавидя ложь и лесть…Выбирай судьбу заране,Полководец Фортинбрас.Будет первой датской даньюМой эпический рассказ…»Снова слышен шелест шелкаЗанавески золотой.Пляшут лунные осколкиВ темной комнате пустой.Фортинбрас, собравшись с духом,Гонит бредовые сны.Не слова звучали глухо,А далекий плеск волны.Ходят взад-вперед солдаты.В замке — тишь и благодать.Он отстегивает латы,Опускаясь на кровать.