Том 4

алтарь, послышался негромкий, но густой голос священ¬ ника. Поздний час и безлюдие храма, должно быть, не¬ сколько вдохновили пастыря. Первые фразы он произнес с расстановкой, делая частые и длительные паузы и при¬ давая особо внушительную интонацию каждому настав¬ лению. Но, когда он дошел до заключительных слов: «Если кто может указать причину, препятствующую им вступить в законный брак, пусть скажет об этом сейчас, в против¬ ном же случае отныне и навек хранит молчание», он возвысил голос и обратил взгляд на отдаленную часть хра¬ ма, будто обращаясь к невидимой в темноте толпе. Взоры всех присутствующих невольно устремились туда же, и, когда замерли последние отзвуки его голоса, наступила минута напряженного ожидания, которую можно объяс¬ нить лишь необычностью обстановки. И тут, когда все пе¬ ревели дыхание и готовы были повернуться к алтарю* гигантская тень поднялась над хорами и, вытянувшись по всему потолку, как зловещий призрак, нависла почти над самыми их головами. Священник запнулся на полуслове, Сесилия судорожно вцепилась в рукуЛайонела и задрожала. Мрачное видение медленно отступило, но, перед тем как исчезнуть, угрожающим жестом вскинуло руку, про¬ стершуюся через сводчатый потолок и вниз по стене, будто оно намеревалось схватить свои жертвы. — Если кто может указать причину, препятствующую им вступить в законный брак, пусть скажет об этом сей¬ час, в противном случае отныне и навек хранит молча¬ ние, — повторил пастор громким голосом, словно бросая вызов всему свету. И снова тень поднялась, являя на этот раз профиль исполинского человеческого лица, которому фантазия в этот миг легко могла приписать выражение и жизнь. Чер¬ ты его, казалось, исказились от сильного волнения и губы зашевелились, будто бесплотное существо обращалось к обитателям потустороннего мира. Потом над застывшей в ужасе группой поднялись две руки, сложенные как бы для благослрвения, после чего все бесследно исчезло; вверху тускло белел потолок, и храм был погружен в такое же безмолвие, как окружавшие его могилы. Еще раз взволнованный священник произнес свой вы¬ зов, и снова все глаза невольно обратились к тому месту, которое, казалось, имело форму человека, но лишено было его телёсной сущности. Однако тень больше не появилась. 266

Прождав напрасно несколько секунд, Литурджи продол¬ жал обряд, и, хотя голос его временами дрожал и срывался, бракосочетание закончилось без каких-либо новых помех. Сесилия произнесла положенные обеты и клятву в верно¬ сти с благоговейным трепетом, а Лайонел, все время ждав¬ ший какого-то несчастья, держался до самого конца цере¬ монии с наигранным спокойствием. Священник объявил их мужем и женой и благословил молодых, но никто не произнес ни слова, даже шепотом. Все молча поверну¬ лись и направились к дверям. Сесилия безучастно позво¬ лила Лайонелу набросить на себя пелерину и, вместо того чтобы, по своему обыкновению, поблагодарить его за услу¬ гу улыбкой, подняла тревожный взгляд к потолку с выра¬ жением, ошибиться в котором было невозможно. Полуорт и тот словно онемел, а Агнеса даже позабыла поздравить подругу и пожелать ей счастья. Священник торопливо приказал Джэбу погасить свечи и огонь в печке и сразу же поспешил за остальными с быстротой, которую готов был приписать позднему часу. Храм же, нимало не заботясь о его сохранности, он оста¬ вил на попечение слабоумного, но, как всегда, невозмути¬ мого сына Эбигейл Прей. Глава XXIII Не осуждай его; ведь все мы грешны. — Закрыть ему глаза. Спустите полог. А мы пойдем предаться размышленьям. Шекспир, «Генрих VI» В глубоком молчании новобрачные и их друзья сели в экипаж, и слышно было только, как Полуорт, понизив го¬ лос, торопливо отдавал приказания конюху. Преподобный Литурджи подошел попрощаться, и сани понеслись от церкви с такой быстротой, словно снедавшая седоков тай¬ ная тревога передалась коню. Движения священника, хотя и менее стремительные, тоже были торопливы, и через ка¬ кую-нибудь минуту на опустевшей улице лишь свистел ветер да вилась снежная пыль. Высадив всех у подъезда миссис Лечмир, Полуорт не¬ внятно пробормотал что-то вроде «счастье» и «завтра» — больше ничего Лайонел не сумел разобрать — щ хлестнув 267