Том 4

ровав в ее спасительную силу, и, опрокинувшись на по-* душки, вздрогнула и упокоилась навеки. Лишь только крики умирающей оборвались, наступила глубокая тишина и стали слышны стоны и завывания вет¬ ра, которые в такую минуту легко было принять за рыда¬ ния бестелесных духов над столь ужасной кончиной.; Глава XXIV] Я удивляюсь одному, МСССирТ; Считая жен исчадиями ада, От них спасаясь бегством в тот же день< Как в верности навек им поклялись, Бы все еще мечтаете жениться! Шекспир, «Конец — делу венец»' Сесилия покинула спальню миссис Лечмир, сознавая, что на ее плечи легло бремя горестей, которые ей до сих пор были неведомы. В уединении своей спальни, опустив¬ шись на колени, она излила душу в горячей молитве, а за¬ тем, укрепленная духом и успокоенная, приготовилась вновь занять свое место у ложа бабушки. Направляясь в спальню миссис Лечмир, она услышала голос хлопотавшей внизу Агнесы и шум приготовлений к празднованию своей неожиданной свадьбы и на мгно¬ вение остановилась, чтобы удостовериться, что все проис¬ шедшее не плод болезненного воображения. Она оглядела свой необычный, хотя и скромный наряд, вздрогнула, вспомнив зловещее предзнаменование тени, и, наконец, вернулась к страшной действительности с тягостным со¬ знанием, что это правда. Взявшись за ручку двери, Сеси¬ лия замерла в тайном страхе и напряженно прислушалась. Так прошло несколько секунд. Вскоре беготня внизу улеглась, и до нее донеслись жалобы завывавшего в тру¬ бах ветра. Ободренная мертвой тишиной, царившей в спальне бабушки, Сесилия отворила дверь, льстя себя на¬ деждой увидеть христианское смирение той, что еще не¬ давно предавалась буйному отчаянию. Она вошла робко, боясь встретить пронизывающий взгляд глубоко запавших глаз незнакомца, вид и речи которого внушали ей безот¬ четный ужас. Но ее колебания и страхи оказались напрас¬ 279

ны: комната была пуста. С удивлением оглядевшись и не увидев Лайонела, Сесилия на цыпочках подошла к крова¬ ти и, приподняв одеяло, убедилась в печальной истине. Черты миссис Лечмир уже заострились и обрели не¬ движимость и ту восковую желтизну, которую наклады¬ вает смерть. Душа, отлетая, оставила на лице отпечаток муки, воочию являвшей тщету тех страстей, что заставля¬ ли старуху даже на смертном одре оглядываться на мир, который ей предстояло покинуть навеки. Быть может, именно внезапность и тяжесть постигшего ее удара помог¬ ли несчастной новобрачной выдержать испытание. Минуту она стояла молча, не шевелясь, со смешанным чувством благоговения и ужаса, вперив взор в искаженные судо¬ рожной гримасой черты той, кого чтила с детства. Здтем ей пришло на память зловещее предзнаменование, и ее охватил страх перед новыми, еще горшими бедами. Она накрыла одеялом бледное лицо усопшей и выбежала из комнаты. Спальня Лайонела находилась на этом же эта¬ же, и, прежде чем Сесилия сообразила, что делает, рука ее уже была на ручке двери. Волнения, этого дня застави¬ ли ее забыть привычную сдержанность. На какой-то миг она с девичьей застенчивостью остановилась, смутившись при мысли о своей смелости, но затем все страхи вновь на нее нахлынули, страшная догадка мелькнула в мозгу, и она ворвалась в комнату, громко призывая Лайонела. Кто-то старательно сгреб в одну кучу еще тлевшие головни, и они горели слабым колеблющимся пламенем. В комнате гулял сквозняк, от которого нежная Сесилия сразу продрогла; по стенам колыхались зыбкие тени, по¬ рожденные неверным светом. Но, как и спальня покойни¬ цы, комната была пуста. Заметив, что дверь в маленькую туалетную открыта, девушка кинулась туда, и загадка ледяного сквозняка и колеблющегося пламеня объясни¬ лась, когда она почувствовала порывы ветра, врывавше¬ гося в распахнутую на улицу дверь у подножия винтовой лестницы. Если бы Сесилию попросили объяснить, что по¬ будило ее спуститься и как она оказалась внизу, она не смогла бы ответить, ибо в мгновение ока уже стояла на пороге, сама не сознавая, что с ней и где она. Луна все еще пробиралась сквозь несущиеся тучи, сла¬ бо озаряя уснувший город и лагерь. По-прежнему ревел ветер, то и дело вздымая вихри снега, застилавшего все вокруг белыми клубами. Кругом не видно было ни души., 280