Том 4

гренадеров Ирландского королевского полка. Догадка, словно молния, сверкнула у него в мозгу, и, вытащив из саней свое дородное тело так проворно, как он только мог, капитан смешался с толпой, охваченный противо¬ речивым чувством, в котором жажда мести боролась с до¬ бротой. Но и самые превосходные люди порой утрачивают свойственное им человеколюбие, поддавшись влиянию разбушевавшейся черни. Пока капитан с трудом пробивался в темное помеще¬ ние склада, гнев его так разгорелся, что он позабыл и о своих нравственных правилах, и о своем чине. Он даже с невыразимым удовольствием прислушивался к яростным крикам, сотрясавшим все здание, как вдруг сообразил, что злоба, охватившая солдат, может погубить один из его планов и помешать розыскам Лайонела. При этой мысли Полуорт принялся энергично расталкивать солдат и вско¬ ре выбрался на место, где мог начать действовать, невзи¬ рая на окружающую сумятицу. Тусклый свет угасающего дня еще позволял разглядеть Джэба Прея: он полулежал на своем жалком ложе посре¬ ди склада. По-видимому, он так ослабел, что не мог уже сидеть, но страх заставил его все-таки слегка припод¬ няться. Большие красные пятна, покрывавшие его лицо, и воспаленные глаза ясно говорили о том, что бедный юно¬ ша, ставший предметом исступленной ярости солдат, не из¬ бежал роковой болезни, уже давно свирепствовавшей в го¬ роде. Вокруг несчастной жертвы нищеты и недуга собра¬ лось лишь несколько отчаянных смельчаков — большей частью оставшиеся в живых гренадеры 18-го полка, — а их* более хладнокровные и осмотрительные товарищи из¬ ливали свой гнев на приличном расстоянии от больного. Синяки и кровь на теле дурачка свидетельствовали о том, что его мучители уже начали сводить с ним счеты, но они, на его счастье, не имели при себе оружия, а то бы он дав¬ но был убит. Хотя Джэб совсем обессилел и опасность угрожала, ему со всех сторон, он с какой-то тупою покор¬ ностью смотрел своим врагам прямо в лицо. Полуорт при виде этого отталкивающего зрелища зна¬ чительно поостыл и попытался перекричать пятьдесят орущих глоток, но никто не обратил на него внимания — бесполезно увещевать невежественных людей, объятых жаждой мести. 300

— Стащите его с этого тряпья! — кричал один. — Это не человек, а дьявольское отродье в человеческом обличье.! ’ — И такая тварь сгубила лучшее украшение британ¬ ской армий! — вопил другой. — Его оспа — не что иное, как гнусная уловка нечистого, чтобы вызволить его из беды! — Да уж, конечно, никто, кроме дьявола, не мог при¬ думать такую пакость, — перебил третий, которого даже в минуты ярости не покидало чувство юмора. — Но береги¬ тесь, ребята, он может нас всех наградить этой хворью, а заодно и избавить от расходов на прививки. — Перестань балагурить, Теренс! Как ты можешь шутки шутить, когда капитан еще не отомщен! Подло¬ жите углей в эти тряпки, ребята, и спалим их вместе с не¬ годяем! — Углей, углей, поджарим дьявола! — подхватило около двадцати солдат, с жадностью внимавших этому варварскому совету. Полуорт снова попытался заставить себя выслушать, но все так же безуспешно; и, только когда десяток человек разочарованно объявили, что во всем доме нет ни огня, ни топлива, шум наконец улегся. — Посторонитесь, эй вы, посторонитесь! — заорал гигантского роста гренадер; его тяжелый гнев все время разгорался подобно вулкану перед началом страшного извержения. — У меня найдется огонь, чтобы уничтожить эту пакость! Дьявол он или святой, ему полезно бы сейчас помолиться! С этими словами великан поднял ружье, и участь Джэба, задрожавшего от страха, была бы в одно мгновение решена, если бы Полуорт не ударил палкой по оружию и не стал между дурачком и его врагом. — Не стреляй, приятель! — сказал капитан, осторож¬ но выбирая средний тон между начальственным окриком и дружеским советом. — Не по-солдатски так торопиться. Я хорошо знал и любил нашего покойного командира; но, прежде чем наказать этого малого, мы сначала его допро¬ сим. Ведь, может быть, другие повинны в этом преступле¬ нии больше, чем он. Солдаты свирепо посмотрели на непрошеного заступ¬ ника: очевидно, им пришелся не по вкусу его совет, а чип не внушал уважения. Кровь за кровь! — звучали кругом голоса. 301