Том 4. Письма 1820-1849

Tu comprends, je suppose, pourquoi j’ai accept'e Z"urich. C’'etait une expiation, cela fera du moins que le voyage, tout b^ete qu’il est, ne co^utera pas une ruine. Maintenant je ne m’arr^eterai gu`eres ni `a Stettin, ni `a Weimar qu’`a mon retour. J’irai d’un trait p Francfort et Berlin `a Z<"urich>, puis de l`a `a Bade pour voir la Ctesse N, apr`es quoi je t^acherai de voir joindre ton fr`ere et de m’enlever les bords du Rhin… Tout cela est bien long et bien inutile. Toi, en attendant, 'ecris-moi `a Weimar. Tu auras de mes nouvelles de la route, soit par moi, soit par les autres. Mais avant tout conserve-toi, comme ce que j’ai au monde de plus cher. A Dieu. Il est 9 heures, `a 4 j’irai chercher tes traces de l’autre jour dans les eaux de Kronstadt. T. T.

P. S. Mon cher ange, ma pri`ere, une recommandation, mais ne la n'eglige pas, quelque stupide qu’elle te paraisse… J’ai promis `a ce malheureux Rosaglio

^* qui va partir p Moscou, de le recommander aux Souchkoff

. Je le lui ai promis, jur'e et enfin j’ai menti, en disant que c’'etait d'ej`a fait. Il va partir, et je suis un homme compromis, s’il allait se pr'esenter `a eux, avant qu’ils n’en fussent avertis. Ecris-leur donc, de gr^ace, `a son sujet. Mais de gr^ace, ne l’oublie pas. Cela me tourmente. Ne l’oublie pas.

J’embrasse mille fois les enfants. Hier j’ai 'et'e voir ceux de Smolna. Anna y est en ce moment. J’esp`ere utiliser quelque peu ce voyage pour l’avenir d’Anna^*

.

Ce que tu me dis de ta sant'e m’a fait grand plaisir, si c’est parfaitement exact. Quant `a moi, je ne te dissimulai pas que depuis ton d'epart mes acc`es de rhumatismes m’ont beaucoup tourment'e et j’ignore quelle influence le voyage aura sur cette indisposition.

Nous serons, `a ce qu’on m’assure, extr^emement bien `a bord de notre bateau. J’ai troqu'e mes deux places, contre une cabine `a deux lits, le prix 'etant `a peu pr`es le m^eme. Mais moi, de ma personne, je compte, s’il est possible, coucher sur le pont. C’est mardi `a quatre heures de l’apr`es-m que nous devons ^etre arriv'es `a Stettin. Puiss'e-je trouver une lettre de toi `a Berlin. Voyager, pour moi, c’est courir apr`es tes lettres, combien c’est ridicule. Et toi, es-tu bien aise de m’avoir secou'e?..

Перевод

С.-Петербург. 21 июня/3 июля

Милая кисанька, вот и настал великий день, и я чувствую, что это новая разлука в разлуке. Дыра в пустоте. Вчера я вернулся в город и отправился проститься с канцлером. Он тронул меня своей простотой. Он очень простодушно убеждал меня навестить его жену в Бадене только после того, как я сдам экспедицию в Цюрихе. «Поскольку она очень срочная», — добавил он. Впрочем, ко мне были более щедры, чем я ожидал. Мне вручили сумму в 250 дукатов, и это много, если иметь в виду, что почти на всем протяжении моего пути имеется железная дорога — от Штеттина до Цюриха. Я беру с собой после уплаты всех долгов более 1000 рублей серебром. Как я досадую и ругаю себя, что позволил тебе так разориться ради меня, твое самоотвержение меня удручает и пугает. Я только что написал Николушке и просил его как можно скорее и во что бы то ни стало приехать к тебе в Гапсаль. Ах уж этот Гапсаль! Мы совершили в этом отношении неслыханную глупость. От его описания в твоем письме у меня мурашки идут по коже. И в этом хлеву тебе предстоит сидеть взаперти в течение двух месяцев, в то время как за ту сумму, в которую тебе обошлось это дурацкое пребывание, ты могла бы, как мы с тобой убедились, прекрасно снять хорошенький загородный домик либо на Островах, либо в Павловске. Поистине понадобилась изрядная энергия добрых людей, чтобы подвигнуть меня на эту глупость. И в то время как ты будешь умирать со скуки, будет выглядеть попросту, будто я разгуливаю по Европе ради собственного удовольствия. И никто не подозревает того, что значит для меня разлука.