Том 4. Стихотворения, поэмы, агитлубки и очерки 1922-1923

Стою у стенки.      Я не я.Пусть бредом жизнь смололась.Но только б, только б не еяневыносимый голос!Я день,    я год обыденщине пре́дал,я сам задыхался от этого бреда.Онжизнь дымком квартирошным выел.Звал:   решись      с этажей           в мостовые!Я бегал от зова разинутых окон,любя убегал.      Пускай однобоко,пусть лишь стихом,         лишь шагами ночными —строчишь,     и становятся души строчными,и любишь стихом,        а в прозе немею.Ну вот, не могу сказать,           не умею.Но где, любимая,

        где, моя милая,где  — в песне! —        любви моей изменил я?Здесь   каждый звук,         чтоб признаться,               чтоб кликнуть.А только из песни — ни слова не выкинуть.Вбегу на трель,      на гаммы.В упор глазами      в цель!Гордясь двумя ногами,Ни с места! — крикну. —           Цел! —Скажу:    — Смотри,         даже здесь, дорогая,стихами громя обыденщины жуть,имя любимое оберегая,тебя   в проклятьях моих           обхожу.Приди,    разотзовись на стих.Я, всех оббегав, — тут.

Теперь лишь ты могла б спасти.Вставай!     Бежим к мосту! —Быком на бойне        под ударбашку мою нагнул.Сборю себя,      пойду туда.Секунда —     и шагну.

Шагание стиха

Последняя самая эта секунда,секунда эта     стала началом,началом    невероятного гуда.Весь север гудел.        Гудения мало.По дрожи воздушной,         по колебаньюдогадываюсь —        оно над Любанью^*.По холоду,     по хлопанью дверьюдогадываюсь —         оно над Тверью^*.

По шуму —     настежь окна раскинул —догадываюсь —        кинулся к Клину^*.Теперь грозой Разумовское^* за́лил.На Николаевском^* теперь           на вокзале.Всего дыхание одно,а под ногой     ступенипошли,    поплыли ходуном,вздымаясь в невской пене.Ужас дошел.      В мозгу уже весь.Натягивая нервов строй,разгуживаясь всё и разгуживаясь,взорвался,     пригвоздил:         — Стой!Я пришел из-за семи лет,из-за верст шести ста^*,пришел приказать:        Нет!Пришел повелеть:        Оставь!Оставь!

    Не надо         ни слова,           ни просьбы.Что толку —     тебе         одному           удалось бы?!Жду,   чтоб землей обезлюбленной               вместе,чтоб всей     мировой        человечьей гущей.Семь лет стою,      буду и двестистоять пригвожденный,           этого ждущий.У лет на мосту      на презренье,            на сме́х,земной любви искупителем значась,должен стоять,      стою за всех,за всех расплачу́сь,        за всех распла́чусь. —

Ротонда