Том 4. Стиховедение

Из 26 поэм Хлебникова, включенных в «Творения» (1986), две относятся к 1909 году, девять к 1911–1913 годам, шесть к марту 1919 — маю 1920 года и девять (в том числе «Берег невольников») к осени 1921 — весне 1922 года. Оставив в стороне два первых опыта, «Зверинец» и «Журавль», мы увидим: 15 поэм 1911–1920 годов все, кроме одной («Марина Мнишек»), написаны микрополиметрией с дробными строфоидами, с рифмами и с подавляющим преобладанием силлабо-тонических размеров. Наоборот, 9 поэм 1921–1922 годов все, кроме одной («Уструг Разина»), написаны тем же или почти тем же размером, что и «Берег невольников», — плавным астрофическим стихом с неполной рифмовкой и с преобладанием ритма дольника на трехсложной основе. Перелом, таким образом, приходится на полуторагодовой перерыв между «Ладомиром» (май 1920) и «Ночью перед Советами» (осень 1921); «Марину Мнишек» можно рассматривать как зачаток поздней манеры в недрах ранней, а «Уструг Разина» — как рецидив ранней манеры в пору поздней.

Процент рифмованных строк в «Береге невольников», как сказано, — 53. Выше этой цифры он в «Ночи перед Советами», «Перевороте во Владивостоке» и «Синих оковах» — около 63–68 %; ниже этой цифры — в «Ночном обыске», около 23 %, совсем ничтожен — в «Тиране без Тэ». В «Шествии осеней Пятигорска» это разнообразие возможностей рифмовки использовано композиционно: из 8 отрывков в первом прорифмовано 69 % строк (строфоидами), во втором — 62 % (прихотливее), в остальных — только 16 %. В «Настоящем» соседствуют отрывки, густо прорифмованные (монолог великого князя — 73 %) и совсем безрифменные («голоса и песни улицы» 1, 2, 4).

Процент строк под большими строфоидами в «Береге невольников» был около 30 %. Обычно он ниже: в «Перевороте…» и «Синих оковах» — 16–18 %, в монологе великого князя — 11 %, в «Ночном обыске» их нет совсем. В «Ночи перед Советами» большие строфоиды отмечают кульминацию (кормление сына и пса — 14-стишие «Теплым греет животиком…», AABBxAxxCCDCDA

, и 17-стишие «Мать…», ABxAxxBxCxxxDxDCB

), начало поэмы (12-стишие «Вас завтра повесят…») и конец поэмы (10-стишие «Дело известное…»): таким образом, и этот прием используется композиционно.

Ритм дольника прочнее всего выдерживается в «Ночи перед Советами», «Шествии осеней…» и «Тиране без Тэ». В остальных поэмах вольный дольник спорит с вольным ямбом. В «Ночном обыске» строки, однозначно укладывающиеся в ритм дольника и в ритм ямба (или хорея), идут вперемежку, причем в начале поэмы их почти поровну, а в конце почти впятеро больше ямба. Точно так же и в «Синих оковах» первые 147 стихов — на 67 % дольник на еще более подчеркнутой 3-сложной основе (доля 2-сложных интервалов в нем даже не 61 %, как в «Береге…», а целых 78 %), а середина и конец поэмы — почти сплошной вольный ямб. В «Перевороте…» расположение размеров прихотливее, но основной фон тоже составляет ямб (около 65 %, иногда с нарушениями), а вкраплениями в него ощущаются дольник и 4-стопный хорей (30 % и 5 %). Что ритм был предметом сознательной заботы Хлебникова, видно хотя бы из таких случаев, как написание «шиврат-навыворот» в «Тиране без Тэ» (чтобы избежать в дольнике 3-сложного интервала) или инверсии «Вояка с зеркала куском», «Но побежден его был звонким смехом» в «Ночном обыске» (чтобы не нарушать ритма ямба).

В «Береге невольников» преобладали короткие строки (одноударных 11 %, двухударных 44,5 %). Такими же короткими строками написан «Ночной обыск» (15 % и 44 %) и большая часть отрывков «Настоящего». В остальных поэмах средняя длина строк больше. В «Перевороте…» и «Синих оковах», как кажется, строки предпочитают следовать друг за другом плавными массивами, короткие к коротким, длинные к длинным; в «Ночи перед Советами» и в «Тиране без Тэ» обыгрываются контрастные сочетания коротких и длинных. Но это впечатление еще требует проверки подсчетами.