Читаем Том 4. Стиховедение полностью

СТРОФА (от греч. στροφή, букв. — поворот) в стихосложении — группа стихов, объединенных каким-либо формальным признаком, периодически повторяющимся из группы в группу. Всякий стихотворный текст естественно членится на группы стихов. Текст, где это деление не урегулировано, т. е. подчинено лишь синтаксису и смыслу, называется астрофическим (так, астрофичны «Илиада», русские былины). Текст, где оно урегулировано, т. е. читатель и слушатель заранее, независимо от смысла ждет на определенных местах появления определенных стиховых признаков (например, сильной паузы, укороченной строки, мужского окончания, рифмы), называется строфическим (так, строфичны оды Пиндара, М. В. Ломоносова). Между астрофическими и строфическими текстами возможны промежуточные формы, например тексты со строфами непостоянной длины (так, «Песнь о Роланде» состоит из «тирад» разной длины, объединенных рифмой, а «Кому на Руси жить хорошо» Н. А. Некрасова — из «строфоидов» разной длины, в каждом из которых за рядом женских строк следует заключительная мужская).

Длина строфы в строфических текстах обычно достаточно невелика (от 2 до 12–16 стихов), чтобы быть непосредственно ощутимой; впрочем у Г. Р. Державина встречается строфа в 38 стихов, а в античной лирике — еще более длинные. Внутри строфы могут выделяться повторяющиеся стиховые группы меньшего объема (так, 14-стишная онегинская строфа членится на 3 четверостишия и заключительное двустишие); а иногда, наоборот, строфы объединяются в повторяющиеся стиховые группы большего объема (сочетание запева и припева в песнях, «строфы», антистрофы и «эподы» в античной хоровой лирике). Простейшая и древнейшая строфа — двустишие; путем деления длинных стихов на полустишия из нее развилось четверостишие. Двустишия и четверостишия — самые употребительные строфы в европейской поэзии; почти все остальные виды новоевропейских строф могут быть сведены к их удлинению или к их комбинациям.

В античной поэзии строфы организовывались преимущественно упорядоченным чередованием стихов различного метра (алкеева строфа, сапфическая строфа и проч.), в новоевропейской — упорядоченным чередованием стихов с различными окончаниями и рифмами (перекрестная рифмовка abab, смежная aabb, опоясывающая abba и проч.). Конец строфы или даже полустрофы часто отмечается укороченным стихом (элегический дистих, ямбические эподы, сапфическая строфа; в новой поэзии — такие строфы, как в стихотворении «На холмах Грузии…» или «Я памятник себе воздвиг…» А. С. Пушкина) или укороченным окончанием стиха (строфы, завершающиеся мужским окончанием, гораздо употребительнее, чем завершающиеся женским, — см. Клаузула

[425]). Это частный случай общей тенденции к облегчению стиха в конце стихового периода: эта тенденция проявляется и в менее урегулированной форме, например отмечено, что стихи, начинающие строфу, в среднем содержат больше ударений, чем стихи, замыкающие ее.

Роль строфы в ритмическом строении текста аналогична роли предложения в синтаксическом строении текста; поэтому между строфическим и синтаксическим членением текста обычны совпадения: стиховедение тяготеет к синтаксической законченности (перенос предложения из строфы в строфу — большая редкость), начальная часть строфы приобретает повышающуюся интонацию, так называемую антикаденцию, а конечная часть строфы — понижающуюся, так называемую каденцию (нем. Aufgesang и Abgesang), построение строфы стремится к симметрии, различным формам параллелизма и проч. Все отступления от этого ритмико-синтаксического фона имеют особую выразительную силу.

Некоторые виды строф, будучи разработаны в народной или литературной поэзии на материале устойчивого жанра, тематики и стиля, сохраняют ассоциативную связь с ними и в дальнейшем употреблении. Таковы, например, двустишия античного элегического дистиха, арабских газелей, французского александрийского стиха высоких жанров классицизма; трехстишные терцины (с рифмовкой aba bcb cdc

…) «Божественной комедии» Данте; четверостишия английских и немецких баллад с чередованием 4- и 3-стопных стихов; 8-стишные октавы (с рифмовкой abababec) поэм итальянского Возрождения; 9-стишная спенсерова строфа (ababbcbcc); 10-стишная строфа классицистических од (ababecdeed
); 14-стишная онегинская строфа (ababccddeffegg). Такие «твердые строфы» смыкаются с так называемыми «твёрдыми формами», в которых заранее заданы не только строфика, но и объем стихотворения, — такими как сонет, триолет, рондель, рондо, секстина и др.


ЛИТЕРАТУРА. Martinon Ph.

Les strophes. Etude historique et critique sur les formes dela poésie lyrique en France depuis la Renaissance. Paris, 1912; Томашевский Б. В. Строфика Пушкина // Томашевский Б. В. Стих и язык, М.; Л., 1958; Никонов В. А. Строфика // Изучение стихосложения в школе. М., 1960; Жирмунский В. М. Композиция лирических стихотворений // Жирмунский В. М. Теория стиха. Л., 1975. См. также литературу при статье «Стихосложение»[426].

Перейти на страницу:

Все книги серии Гаспаров, Михаил Леонович. Собрание сочинений в 6 томах

Том 1. Греция
Том 1. Греция

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его исследований. В первый том включены работы Гаспарова по антиковедению, главным образом посвященные Древней Греции. Наряду с аналитическими статьями, составляющими основное содержание тома и объединенными в тематические группы по жанровому и хронологическому принципу, в издание входят предисловия и сопроводительные статьи к переводам древнегреческих памятников. В них предельно сжато и ярко характеризуется как творчество отдельных поэтов (например, Пиндара), так и художественная специфика целого жанра (эпиграммы или басни). Эти статьи неотделимы от собственно переводов, фрагменты которых включены в каждый тематический раздел, поскольку в понимании Гаспарова перевод – едва ли не главная форма осмысления античного наследия. Главная в том числе и потому, что своей важнейшей задачей он считал приблизить к пониманию античности максимально широкую аудиторию. Потому этот том открывается «Занимательной Грецией» – одновременно и самым «ненаучным», и самым популярным трудом Гаспарова, посвященным древности. В нем как нельзя лучше прослеживается идея, объединяющая все столь разнообразные работы ученого: сделать античные тексты и античных авторов не просто понятными, но и говорящими языком естественным и близким читателю современной эпохи.

Михаил Леонович Гаспаров

История
Том 2. Рим / После Рима
Том 2. Рим / После Рима

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей максимально полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Гаспаров прежде всего знаменит своими античными штудиями, хотя сам он называл себя лишь «временно исполняющим обязанности филолога-классика в узком промежутке между теми, кто нас учил, и теми, кто пришел очень скоро после нас». Он также много занимался Средними веками и особенно много – переводил. Во втором томе собрания сочинений М. Л. Гаспарова представлены работы о литературе древнего Рима и о латинской литературе последующего периода, в основном средневековой. Они предназначались для изданий разного профиля и сами поэтому имеют разножанровый характер: панорамные картины больших историко-литературных периодов, тонкие портреты виднейших древнеримских поэтов, глубокие аналитические разборы отдельных произведений. Связывает обе части тома одна из главных для Гаспарова тем – история, содержание и судьба античной риторики, а также интерес к поэзии – от Катулла и Овидия к средневековым вагантам. В этом томе, как и в предыдущем, исследования М. Л. Гаспарова сопровождаются его художественными переводами, работа над которыми велась параллельно с научными изысканиями.

Михаил Леонович Гаспаров

История / Учебная и научная литература / Образование и наука
Том 3. Русская поэзия
Том 3. Русская поэзия

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности. Во всех работах Гаспарова присутствуют строгость, воспитанная традицией классической филологии, точность, необходимая для стиховеда, и смелость обращения к самым разным направлениям науки.Статьи и монографии Гаспарова, посвященные русской поэзии, опираются на огромный материал его стиховедческих исследований, давно уже ставших классическими.Собранные в настоящий том работы включают исторические обзоры различных этапов русской поэзии, характеристики и биографические справки о знаменитых и забытых поэтах, интерпретации и анализ отдельных стихотворений, образцы новаторского комментария к лирике О. Мандельштама и Б. Пастернака.Открывающая том монография «Метр и смысл» посвящена связи стихотворного метра и содержания, явлению, которое получило название семантика метра или семантический ореол метра. В этой книге на огромном материале русских стихотворных текстов XIX–XX веков показана работа этой важнейшей составляющей поэтического языка, продемонстрированы законы литературной традиции и эволюции поэтической системы. В книге «Метр и смысл» сделан новый шаг в развитии науки о стихах и стихе, как обозначал сам ученый разделы своих изысканий.Некоторые из работ, помещенных в томе, извлечены из малотиражных изданий и до сих пор были труднодоступны для большинства читателей.Труды М. Л. Гаспарова о русской поэзии при всем их жанровом многообразии складываются в целостную, системную и объемную картину благодаря единству мысли и стиля этого выдающегося отечественного филолога второй половины ХХ столетия.

Михаил Леонович Гаспаров

Литературоведение
Том 4. Стиховедение
Том 4. Стиховедение

Первое посмертное собрание сочинений М. Л. Гаспарова (в шести томах) ставит своей задачей по возможности полно передать многогранность его научных интересов и представить основные направления его деятельности.В четвертом томе собраны его главные стиховедческие работы. Этот раздел его научного наследия заслуживает особого внимания, поскольку с именем Гаспарова связана значительная часть достижений русского стиховедения второй половины XX века.Предложенный здесь выбор статей не претендует на исчерпывающую полноту, но рассчитан на максимальную репрезентативность. Помимо давно ставших классическими, в настоящий том вошли также незаслуженно малоизвестные, но не менее важные труды Гаспарова, в соседстве с которыми тексты, отобранные самим автором, приобретают новое качество. Эти работы извлечены из малотиражных изданий и до сих пор были труднодоступны для большинства читателей.Также здесь представлены его энциклопедические статьи, где четко и сжато сформулированы принятые им определения фундаментальных понятий стиховедения.Труды М. Л. Гаспарова по стиховедению остаются в числе важнейших настольных справочников у всех специалистов по истории и теории стиха.

Михаил Леонович Гаспаров

Литературоведение

Похожие книги

От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику
От Шекспира до Агаты Кристи. Как читать и понимать классику

Как чума повлияла на мировую литературу? Почему «Изгнание из рая» стало одним из основополагающих сюжетов в культуре возрождения? «Я знаю всё, но только не себя»,□– что означает эта фраза великого поэта-вора Франсуа Вийона? Почему «Дон Кихот» – это не просто пародия на рыцарский роман? Ответы на эти и другие вопросы вы узнаете в новой книге профессора Евгения Жаринова, посвященной истории литературы от самого расцвета эпохи Возрождения до середины XX века. Книга адресована филологам и студентам гуманитарных вузов, а также всем, кто интересуется литературой.Евгений Викторович Жаринов – доктор филологических наук, профессор кафедры литературы Московского государственного лингвистического университета, профессор Гуманитарного института телевидения и радиовещания им. М.А. Литовчина, ведущий передачи «Лабиринты» на радиостанции «Орфей», лауреат двух премий «Золотой микрофон».

Евгений Викторович Жаринов

Литературоведение
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1
100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 1

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Алексей Евстратов , Дон Б. Соува , Маргарет Балд , Николай Дж Каролидес , Николай Дж. Каролидес

Культурология / История / Литературоведение / Образование и наука