Том 5. Пьесы и радиопьесы

Августа. Слушаюсь, господин Швиттер. (Исчезает.)

Швиттер. Помогите мне надеть шубу.

Пастор помогает.

Умер!

Пастор Лютц. Господь прибрал вас.

Швиттер. Смешно. Я потерял сознание, а когда очнулся, то лежал один в палате. Подбородок был у меня подвязан.

Пастор Лютц. Так принято. Как только человек умрет.

Швиттер. На одеяле было море цветов, горели свечи.

Пастор Лютц. Вот видите.

Швиттер. Я пролез под венками от правительства и Нобелевского комитета и отправился к себе в мастерскую. Вот и все.

Пастор Лютц. Не все.

Швиттер.

Это факт.

Пастор Лютц. Факт, что профессор Шлаттер лично установил факт вашей смерти. В одиннадцать часов пятьдесят минут.

Швиттер. Ошибочный диагноз.

Пастор Лютц. Профессор Шлаттер — крупная величина…

Швиттер. Всякая величина может ошибаться.

Пастор Лютц. Но не профессор Шлаттер.

Швиттер. В конце-то концов, я еще жив.

Невольно ощупывает себя.

Пастор Лютц. Не еще, а ожили вновь. Восстали из мертвых. И наука тут ничего не изменит. В больнице поднялся переполох. Основы неверия поколебались… У меня голова кружится от радости. Вы позволите мне присесть? На минуточку.

Швиттер. Пожалуйста.

Пастор садится у круглого стола.

Пастор Лютц. Вы должны меня извинить. Я совершенно вне себя. Пережить такое чудо, непосредственную близость Всемогущего… Будто отверзлись небеса и Господь явился нам в своем дивном величии… Я чуть расстегну воротник, не возражаете?

Швиттер. Не стесняйтесь. (Открывает второй чемодан, швыряет деньги в правую печку.)

Восстал! Я! Из мертвецов! Ну и потеха!

Пастор Лютц. Свят, свят Господь Саваоф!

Швиттер. Ну хватит вам причитать.

Пастор Лютц. Всевышний избрал вас, господин Швиттер, дабы слепые узрели Бога и нечестивые поверили в него.

Швиттер. Не будьте пошляком. (Продолжает жечь деньги.)

Пастор Лютц. Но ваша душа…

Швиттер. У меня души нет, на нее не хватало времени. Попробуйте каждый год писать по книге, и с духовной жизнью мигом распрощаетесь. Но вот появляетесь вы, пастор Лютц. Согласен, это ваша профессия. Но ведь все равно распадешься на составные элементы — воду, жир, минералы, а вы тычете в меня Богом и чудесами. Зачем? Чтобы я считал себя орудием Бога? Чтобы поддержал вашу веру? Я желаю умереть честно, без вымыслов и словесности. Желаю только еще раз ощутить свободный ход времени, его плавное истекание, жажду еще хоть раз пережить одну минуту реальной жизни, хоть одну секунду полноценного бытия. Мое состояние сгорело.

В дверях появляется запыхавшаяся Августа.

Августа. Вот коньяк, господин Швиттер.

Швиттер. Давай сюда.

Августа. Слушаюсь, господин Швиттер. (Подает бутылку.)

Швиттер.

А теперь исчезни! Гоп!

Августа. Слушаюсь, господин Швиттер. (Исчезает. Он смотрит ей вслед.)

Швиттер. Славная топотушка. (Садится в кресло, открывает бутылку, пьет.) Хорошо… (Берет со стола шляпу и протягивает ее пастору.) Ваша.

Пастор Лютц. Спасибо. (Берет шляпу, но не встает.)

Швиттер. Вы так любезно помогли мне избавиться от полутора миллионов…

Пастор Лютц. Иначе и быть не могло.

Швиттер. А теперь двигайте отсюда.

Пастор идет к двери, останавливается.

Пастор Лютц. Господин Швиттер! Мне только сорок, а со здоровьем неважно. Жизнь моя в руках Божьих. Мне уже давно пора быть в церкви, да и вечерняя молитва еще не готова. Но мною вдруг овладела такая слабость, я чувствую, что невероятно устал, совершенно измучен… если позволите, я прилег бы… на секунду… (Шатаясь, идет к кровати, садится.)

Швиттер. Пожалуйста. (Пьет.) Я все равно никуда отсюда не двинусь.

Пастор Лютц. Я слишком разволновался. Пожалуй, я лучше разуюсь. (Начинает снимать ботинки.) На минутку… А то голова закружилась…

Швиттер. Чувствуйте себя как дома. (Прижимает руки к груди.) У меня в сердце перебои.

Пастор Лютц. Старайтесь не волноваться.

Швиттер. Одышка — штука невеселая.

Пастор Лютц. «Отче наш, иже еси на небеси…»

Швиттер (шипит). Не причитайте!

Пастор Лютц (испуганно). Извините.