том 6

— Ага, хорошо, хорошо, — оживляясь, сказал Владимир Ильич. — Скажите, как дело? Что сделано?

Я в две минуты обрисовал положение. Владимир Ильич, перебив меня, сказал:

— Все хорошо, а цифры есть?

Я показал ему цифры. Просматривая их, он указал на число 1 862 000 пудов цветных металлов и спросил:

— Это все цело?

— Все здесь, в Москве, — ответил я.

— А скажите, если нас принудят обороняться как следует, на сколько этого хватит?

— Вместе с теми запасами, какие есть в других местах России, и при условии, что 90 процентов всего пойдет только на оборону, — года на полтора, не больше.

— А где доказательства, что это так?

— Доказательств со мной нет, но я два с половиной года был близок к снабжению России металлами и ручаюсь, что большой ошибки в этом нет.

— Хорошо, так, так, — думая что-то про себя, произнес Владимир Ильич.

Потом добавил:

— Вы цифры мне оставите?

— Они для вас и приготовлены.

— Ну спасибо. Я спешу.

Ушел. Сделав шагов пять, обернулся и спросил:

— Алексей Иванович (Рыков) это знает?

— Да. Я ему обо всем сообщил три дня назад.

Гражданская война разгоралась. Фронт требовал колоссального количества всевозможных предметов оборудования, инструментов и т. д.

Мне было поручено Отделом металла ВСНХ объединить и управлять разрозненной легкой металлической промышленностью. Были объединены 122 металлических предприятия, на которых производилось все то, что было необходимейшей потребностью для фронта. А так как потребность фронта все же превышала наличие, то и здесь дело не обошлось без участия Владимира Ильича.

Помню, ворвался ко мне в рабочую комнату энергичный комиссар снабжения одного из фронтов с требованием полного удовлетворения его просьбы. Ознакомившись с требованием, я ответил ему, что, к сожалению, такого количества он получить не может. Энергичный комиссар не сдавался, ссылаясь на отсутствие снаряжения. Видя, что угрозы его не помогают, он заявил, что дойдет до тов. Ленина.

Через два дня он снова зашел ко мне и положил на стол записку.

Я прочел на требовании, никому не адресованном, резолюцию, написанную рукой тов. Ленина:

"Я выслушал товарища. Нужда необычная. Не отступите ли от своих планов и не дадите ли, хотя не все, но больше, чем у вас полагается? Ленин".

Однажды Кольчугинскому заводу нужно было в наиэкстренном порядке отправить со складов Москвы 25 000 пудов меди, но отправка задержалась несвоевременной подачей вагонов. Сидел я в своей рабочей комнате. Раздается звонок.

— У телефона Председатель Совнаркома. Вам известно о срочной погрузке меди?

— Да, Владимир Ильич, известно. Маршрут меди самое большее через пять часов будет сдан железной дороге.

— Но ведь было предложено работу закончить раньше?

— Железная дорога задержала подачу вагонов.

— Значит, вы уверены, что через пять часов все будет готово?

— Если позволите, ровно через пять часов я вам сообщу, что все готово.

— Нет, нет. Этого не нужно. Только, чтобы было сделано. Вы понимаете, как это нужно скоро и какая в этом большая необходимость.

— Знаю, Владимир Ильич, все будет сделано.

— Ну хорошо, спасибо, до свидания.

В числе прочих обязанностей я ведал в Отделе металла ВСНХ учетом и распределением колоколов. Крестьянская Русь быстро узнала об этом: потекли крестьяне-ходоки с сельскими приговорами об отпуске колоколов. В каждом общественном приговоре говорилось, что одному нужно 3 колокола общим весом в 300 пудов, другому в 400 пудов и т. д.

Конечно, сделать этого не представлялось возможным, и ходоки шли в Московский Совет, к Михаилу Ивановичу Калинину, доходили до Владимира Ильича.

Ходоки одного из уездов Московской губернии, не получивши полного удовлетворения в отпуске им 500 пудов колоколов ни у меня, ни в Московском Совете, ни у Михаила Ивановича Калинина, добились свидания с Владимиром Ильичем, который во время разговора с ходоками (а ходоки были очень дотошные, даже запаслись моей фамилией и телефоном) вызвал меня к телефону.

— Товарищ Ежов?

— Да.

— Говорит Председатель Совнаркома.

— Что прикажете, Владимир Ильич?

— У меня сидят три мужичка. Они прошли все советские мытарства и дошли до меня. Что же невозможного в их просьбе?

— Мы, Владимир Ильич, воздерживаемся от раздачи колоколов и заняты решением вопроса, как использовать их в производстве.

— Это все хорошо, но, коли крестьяне в Москве, надо, чтобы они вернулись в деревню как наши агитаторы. Вы крестьянин и понимаете это.

— Я понимаю, но как мне быть, если со всех концов России тянутся подобные делегации?

— Что же поделаешь? Хлеб у крестьян берем, солдат берем. Понемножку как-нибудь. Может быть, натуральный обмен подойдет. А тем более что они вот говорят, что колокола им нужны не для нужд церкви, а чтобы спасать звоном, во время зимних бурь, сбившихся с дороги. (Слышно в телефон, как он при этих словах смеется.) Они хотят колокольным звоном спасать сбившихся с дороги, а наше дело повести их по своей дороге. Думаю, убеждать вас в этом не надо.

— Понимаю, Владимир Ильич.

— По возможности сделайте.

— Хорошо.

— До свидания.

— Будьте здоровы.

При одной из встреч Владимир Ильич очень мягко намекнул мне на необходимость подучиться.