том 6

Центральный Комитет партии, считаясь с мнением большинства, издал известное "Положение о Татаро-Башкирской республике", но, учитывая, однако, голос меньшинства, Центральный Комитет проявил в этом вопросе чрезвычайную осторожность. Решение вопроса о том, будет ли в этой республике единый административно-политический и экономический центр или татары и башкиры, оставаясь в той или иной мере самостоятельными, будут существовать на договорных началах, — представлялось на усмотрение учредительного съезда Советов Татаро-Башкирской республики. Учредительный съезд Советов мог свободно вынести решение, чтобы эти две народности строили свое национальное самоопределение вполне самостоятельно л абсолютно независимо друг от друга. Это принципиальное и исключительное право самих бывших в угнетении народностей полностью и целиком вытекало из национальной политики нашей партии и декларации III Всероссийского съезда Советов. В "Положение от 22-го марта 1918 г." был включен пункт, который гласил (пункт 3): "Политическое и экономическое взаимоотношение западной части республики (район наиболее компактного населения татар. — С. С.)

и Башкурдистана определяется учредительным съездом Советов Татаро-Башкирской республики".

На II Всероссийском съезде коммунистических организаций народов Востока вопрос осложнялся двумя крайностями: с одной стороны, полное отрицание необходимости образования республики, хотя и незначительной группой съезда во главе с тов. Шамигуловым[216]

(позиция этой группы в сущности лила воду на мельницу Заки Валидова[217]); с другой стороны, татаро-башкиристы, "соглашаясь" с существованием Малой Башкирии, решительно настаивали на "двуедином" названии республики, образуемой по соседству с Малой Башкирией. Против этого категорически возражали башкиры, видя в перспективе такового "соседства" "неизбежность" слияния Малой Башкирии с соседней Татаро-Башкирской республикой. Вследствие этого башкирские деятели еще более способствовали разжиганию национальной вражды между башкирами и татарами. Третья группа съезда, голосуя за необходимость образования республики, название ее ставило в зависимость от объема и действительного желания башкирской части населения республики. Наконец, на съезде была еще четвертая группа — "татаристы", которая высказывалась за республику, "только из татар", даже в том случае, если бы имелось налицо твердое заявление со стороны башкир о их желании быть вместе с татарами.

Читатель теперь, возвращаясь к оставленному нами заседанию Центрального Комитета партии, ясно поймет, почему часы (или хронометр) Ильича, которые он так часто показывал на заседании членам ЦК, в то же время так мало касались нас, ораторов-националистов. Как бы человек ни заблуждался, как бы его речь ни резала чуткий слух Ильича, он всегда терпеливо выслушивал до конца, беря на себя ответственность за "нарушение" регламента.

Имея к этому времени резолюции от организаций Белебеевского и Бирского уездов о том, что они выражают свое желание присоединиться к Татреспублике, М. Султан-Галиев и я выступали, хотя по разным мотивам и с разных точек зрения, в защиту включения их теперь же в состав Татреспублики, тогда как примечание к 1-му пункту проекта декрета о Татреспублике оставляло этот вопрос открытым впредь "до волеизъявления" трудящихся этих уездов.

Вопрос был поставлен на голосование, и Центральный Комитет принял предложенный тов. Сталиным проект декрета о Татреспублике, который был утвержден ВЦИК 27 мая 1920 года.

Владимир Ильич нам говорил, а жизнь подтвердила, что Центральный Комитет партии оказался более чутким к национальным особенностям, чем мы сами, националы, ибо те же самые Бирский и Белебеевский уезды, в то время приславшие нам свои "признания", впоследствии также "выразили свое полное желание войти в состав Башкирской республики".

Правильная позиция заключалась в том, чтобы широкие массы башкирских крестьян, которые в свое время шли за Валидовым в бой, поняли бы сами, в какую пропасть неуклонно вела башкирских крестьян антисоветская политика отъявленного шовиниста Заки Валидова, который, кстати сказать, ныне обретается в контрреволюционной эмиграции.

Впоследствии башкирские крестьяне действительно поняли опасную политику Валидова и отвернулись от него. Тогдашние соратники Заки Валидова — башкирская интеллигенция впоследствии "разошлась" с ним, и большая часть из них теперь находится в рядах нашей партии и ведет активную работу. "Малая" Башкирия превратилась в "Большую" и развивает свой национальный быт и свою культуру на основе подлинных советских принципов, применительно к своим национально-бытовым особенностям.